переселенцев с Земли.
На внезапность и везение оставалось надеяться землянам, на внезапность и везение...
***
Они попрощались. Те, кто шел вместе со Стасом Ильченко на отвлекающий удар по каменоломням, практически все были обречены. Те, кто уходил в обход на космодром, обязаны были выжить. Выжить и захватить корабль.
- Вы это... - Христаня отв?л глаза, словно чувствовал себя виноватым за то, что Сабуров поставил его вести группу прорыва, хотя просился он к Стасу, - вы побольше шороху наведите им там, ребята...
- Навед?м, Христаня, - весело сказал Стас и подмигнул Кириллу. Чего-чего, а это мы умеем. А вы, главное, раньше времени не суйтесь в дело. Мы начн?м через полтора часа, понятно? Вам полтора часа будет достаточно, чтобы по болотам пошляться? Ну и ладно... Значит так: выйдите к Озеркам и замрите. Ждите, когда на севере мы пейзажи рисовать начн?м. Но и после того сразу не рыпайтесь - пусть 'горбатые' заегозят, кинутся с Озерков своим на помощь. А уж тогда и рвите когти.
- Да что ты заладил тоже, - нахмурился ещ? больше Христаня. - Уж десять раз обговорено вс?...
- А лишний раз не помешает, - хихикнул опять Стас. Он был возбужд?н и весел от предчувствия настоящего дела. - И Кассандру береги, Христаня. Пуще глаза береги.
Без Кассандры грош цена всему нашему предприятию.
Кирилл отыскал взглядом девушку. Она сидела в сторонке, оп?ршись спиной о ствол могучей сосны, откинув голову и закрыв глаза. Оставив Стаса и Христаню, Кирилл направился к девушке. Сел рядом на землю, прислонясь спиной к тому же стволу.
Кассандра на мгновение приоткрыла глаза, улыбнулась.
- Наверное, больше мы никогда не увидимся, - сказал Кирилл, удивляясь, насколько просто прозвучала эта фраза.
Она с удивлением глянула на него сбоку:
- Разве ты не с нами?
- Зачем? - усмехнулся Кирилл. - Другие планеты я обживать не хочу. - Он помолчал и добавил вдруг: - Даже к тебе, сколько жив?м в Пещерах, столько боюсь подойти.
Девушка озадаченно нахмурилась. Ах ты, господи, улыбнулся про себя Кирилл.
Святая ты моя простота, милая Кассандра. Ты, наверное, даже не догадывалась, что помимо великой борьбы за освобождение порабощ?нного Мироздания существуют ещ? и маленькие человеческие слабости. Любовь, например.
И тут его будто током внезапно прошибло. Кассандра сидела рядом, но чужая она была, чужая. Бесконечно манящая, бесконечно дал?кая и бесконечно холодная. Как космос. Как Серебряная Мечта. Можно любить космос? Можно, наверное, но не ему, не Кириллу Снегир?ву.
- А и ладно, - сказал он, вставая.
Но не уш?л. Что-то мешало ему сейчас уйти. Обращ?нный ли к нему немой вопрос Кассандры? Недоговор?нность ли? Ведь они больше никогда, скорее всего, не увидятся. Никогда.
- Ты знаешь, - заметил Кирилл задумчиво, - я всегда чувствовал, что я в этом романе лишний. Совсем- совсем лишний. Вынырнул вот ч?рт знает откуда в ту июньскую ночь и спутал все сюжеты... Впрочем, надеюсь, последняя глава с моим участием уже пишется. Прощай, Саша.
***
Но они встретились. Встретились, хотя вероятность такой встречи в промороженном ноябрьском лесу, со всех сторон оцепленном поднятыми по тревоге ханкарскими боевыми силами, была невероятно, чудовищно мала...
Невероятно мал был шанс остаться в живых у Кирилла после того, как он вместе с другими партизанами из группы Стаса Ильченко ворвались на территорию одного из 'замков' близ каменоломен и вышли к тщательно охраняемому ханкарцами мосту на правый берег речки Ляга, угрожая ворваться в невольничьи лагеря. Перепуганные и взбеш?нные неожиданным и вызывающим нападением ханкарцы накрыли захваченную партизанами территорию 'замка' ракетным ковром, не пожалев и своих - тех, кто не успел отступить или забаррикадировался в огромных ступенчатых пирамидах-башнях.
После ракетного удара в 'замок' поползли схоллы, а за ними под бой боевых барабанов - цепи закованной в броню пехоты. Оставшиеся в живых партизаны отступили в т?мные недра ближайшей пирамиды и, отстреливаясь и теряя людей, поднимались с уступа на уступ к вершине сложного этого ханкарского сооружения.
Их оставалось четверо. Назад пути не было - по пятам шли ханкарцы. И впереди тоже уже высаживались из приземляющихся на уступы пирамиды 'птеродактилей'
десантники пришельцев. И тогда Кирилл и те, кто был с ним, совершенно ни на что уже не надеясь, повинуясь лишь инстинкту смертью прип?ртых к стене живых существ, кинулись навстречу врагам... и внезапно для себя захватили вдруг один из 'птеродактилей'. Конечно, земляне не могли поднять в воздух небесную машину пришельцев, но это сделал перепуганный до смерти пилот-ханкарец под стволом 'бутуза'.
Впрочем, улететь им удалось недалеко. Их нагнали и атаковали другие 'птеродактили'. Беглецы упали в лес. Из всех, кто был на борту, остался в живых только один человек - Кирилл Снегир?в. Взрывной волной его отбросило далеко от места падения, в густые заросли кустарника. Так далеко, что подоспевшие к горящим обломкам сбитого аппарата ханкарцы просто не заметили его.
...И невероятно малый шанс был остаться в живых у Кассандры, когда после 'удачного' прорыва охраны космодрома партизанские группы оказались вдруг отрезанными друг от друга, а повисшие над головами 'птеродактили' принялись методично уничтожать мечущихся по открытому пространству людей.
И не было здесь никакого космодрома. То есть был, но космодром мнимый, специально созданный в качестве ловушки. И они попались в эту ловушку.
Как им удалось пробить кольцо окружения, оставалось только гадать. Им это десятку партизан, уцелевших после мясорубки в клещах пришельцев. И десяток этот быстро таял, преследуемый по пятам 'горбатыми'.
А потом неожиданно земля ушла из-под ног, и была ослепляющая боль в правой лодыжке. Когда Кассандра очнулась, оказалось, что она совсем одна на дне глубокого оврага, что стрельба где-то далеко- далеко, а правая нога распухла и нечеловечески болит.
Выбраться из оврага она не могла. Медленно, опираясь на найденную палку, она двигалась по дну его на север. А с севера навстречу ей ш?л ослепл?нный и оглуш?нный Кирилл. Ш?л, совершенно не соображая, что вс? дальше уходит на юг, прочь от спасительного лаза в подземную сеть Пещер.
Он остановился, присел на камень, достал из пачки последнюю сигарету, закурил. В голове постепенно прояснялось. Он с некоторым для себя удивлением отметил, что неосознанно забр?л на дно глубокого оврага. Хрустела под ногами ледяная осенняя корка крохотного ручейка, мерцали над головой зв?зды. И совершенно неясно было, насколько далеко и в каком направлении успели они улететь, пока захваченный ими 'птеродактиль' не сбили. Он курил и смотрел на зв?здное небо. Если нашим удалось захватить корабль, думал он, то теперь уже ид?т погрузка переселенцев. А через час-полтора они покинут планету...
И он вдруг с ясной тоской ощутил, как вс? обрыдло ему здесь, как хорошо сейчас оказаться в большом сверкающем космическом корабле и умчаться прочь по ч?рному бархату неба в неведомые дали, затерявшись среди бесчисленных искорок зв?зд. К Серебряной Мечте.
...Представим, что ничего этого нет, а есть лишь осенний лес, тишина и покой. А я возвращаюсь домой, в уютную избушку на краю маленькой деревеньки возле вес?лой чистой речки. И кто-то меня жд?т, и сяду я за стол, и налью я стопку водки...
...Что меня держит здесь? Желание найти покой? Но ведь нет его, покоя этого недосягаемого. Нет, нет и нет. Милые мои люди, вы ломитесь через этот лес, который называете жизнью, вы спешите увидеть, что там, на опушках его и многочисленных полянах. Вы ищете места поягоднее да погрибнее. Вы с хрустом вламываетесь в заповедные чащи, упиваясь собственным героизмом первопроходцев.
Или же полз?те вы тихонько проторенными дорожками, дорожа жизненным комфортом и благополучием... Вс? равно... И не можете вы никак понять, что нет ничего за этим лесом нового, ничего такого, ради чего стоит продираться сквозь заросли жизни, ломиться, идти, ползти, искать грибные поляны, топтать траву, гадить под кустами и выбирать себе пообширнее места под солнцем.
Он не за тем, наш лес, чтобы ломиться героически сквозь него, и не за тем, чтобы делить его на солнечные и теневые опушки, на грибные и ягодные поляны. Он просто лес - убежище для нас - для тех,
