чтобы та заткнулась и спокойно меня выслушала, как вдруг в голосе ее зазвучали теплые, нежные нотки, правда, обращенные не ко мне. Отстранив от себя телефонную трубку, Наталья с кем-то разговаривала. Я услышала милые сердцу слова «дорогая» и «девочка моя». «Может, дочка из школы вернулась?» – подумала я.
– Извините, Татьяна, – минуты через две вспомнила обо мне домработница. – Я больше не могу говорить. Созвонимся позже.
– Думаю, нам лучше встретиться.
– Конечно. Приезжайте ко мне после обеда. – И Наталья продиктовала мне свой адрес.
Глава 11
Ситуацию стоило обдумать.
Сначала Кирилл тайно покинул коттедж. Если верить Андрею Комарову, то причиной такого поступка являлся страшным диагноз и нежелание нервировать своим поведением жену. Маргариту Кирилл, по-видимому, действительно сильно любил, если в такую тяжелую минуту побывал у нотариуса и позаботился, чтобы все состояние досталось именно ей. Ни родителям или родственникам, если таковые, конечно, имеются, и не другу, с которым они на пару управляли бизнесом, а именно Маргарите. Кирилл отказался от предложения Андрея обследоваться и лечиться в Москве, однако пошел на повторный прием к старику Потапову, где его заверили, что он абсолютно здоров. Нормальное решение, между прочим, нормального здравомыслящего человека – семь раз отмерить, один раз отрезать.
До этого момента мне все более-менее было понятно, а вот дальше...
Почему Кирилл сразу не вернулся к жене? Не захотел или ему просто не позволили вернуться к Маргарите? Про ошибку врача он узнал за день до смерти. Да какое там за день? За несколько часов! Днем он был у нейрохирурга Потапова, а рано утром уже «плавал» в бассейне. И даже не исключено, что «заплыв» случился ночью. Пьяная Маргарита могла не услышать возвращения мужа. Или не мужа, а кого-то с мужем.
Версия капитана Загуляйко казалась мне натянутой и не слишком правдоподобной. Не из-за того, конечно, что нетрезвая Маргарита не могла отравить Кирилла, просто сама картина получалась какой-то странной. Было трудно представить, что после трехдневной разлуки с любимой Ветров в верхней одежде и обуви прямиком отправляется в зимний сад. Там он незамедлительно выпивает отравленное вино, после чего расчетливая женушка сталкивает богатыря Ветрова в бассейн. Совершив убийство, алчной и хитрой Марго даже в голову не приходит позаботиться об уничтожении улик. Она оставляет фужеры на столике, труп мужа в бассейне и спокойно идет досыпать. Красивая сказка? Корыстный мотив тут, безусловно, просматривается, однако интуиция и логика подсказывали мне, что Маргарита непричастна к смерти Кирилла.
И еще один немаловажный факт – чужой паспорт, который был у Ветрова в больнице, но исчез к утру следующего дня. Это говорит лишь о том, что в тот промежуток времени Кирилл с кем-то успел пообщаться. Вот этого «кого- то» мне и не мешало бы найти. Возможно, он сможет пролить свет на эту темную, запутанную историю?
Размышляя таким образом, я не заметила, как пальцы машинально набрали на телефоне номер Волжского отделения милиции.
– Дежурный лейтенант Васильев! – донесся из мобильного не слишком солидный голосок.
– Соедините меня с капитаном Загуляйко, – потребовала я.
Лейтенант оказался неопытным, даже не поинтересовался, кому понадобился капитан, тут же бросился выполнять команду. Эх, лейтенант, не ходила, видать, еще хворостина по твоему седлу!
– Слушаю! – рявкнули в трубку.
– Частный детектив Татьяна Иванова, – представилась я.
– Ну, и что тебе надо, частный детектив?
– До задержания подозреваемой в отравлении мужа Маргариты Ветровой я занималась поисками ее пропавшего супруга. Мне хотелось бы узнать от вас кое- какие подробности о кончине господина Ветрова.
– А кто вам сказал, что я буду делиться информацией и разговаривать с частным детективом?
– Мы могли бы быть полезны друг другу.
– О чем это вы?
– Произошла ошибка. Кто-то подставил Ветрову. Фужеры, изъятые вами в качестве основной улики, никогда не принадлежали хозяевам коттеджа. Убийца умышленно принес их в дом.
– Обвинения очень серьезные! – В голосе Загуляйко послышался сарказм.
– Вы не того взяли.
– Улик более чем достаточно. – Загуляйко бросил трубку, не желая меня больше слушать.
– Вот и поговорили! – сказала я мобильнику. – Теперь придется ехать к патологоанатому, во всяком случае, там мне в информации не откажут.
В здании морга при Первой советской больнице, куда отвезли тело Ветрова, мне приходится бывать не часто. И хоть там дежурит мой давний знакомый патологоанатом Федор Матвеевич – добрейшей души человек, как-то непроизвольно я стараюсь обойти это место стороной, проехать по другой улице и свернуть на ближайшем светофоре.
Прошагав вдоль целого конгломерата зданий из серого кирпича, я уперлась в маленькое обшарпанное строение без окон и с единственной дверью – тяжелой и скрипучей. В полуосвещенном коридоре было холодно, безлюдно и тихо. Единственное, чего я в эту минуту желала, – как можно быстрее унести отсюда ноги, но... такая уж у меня работа!
Впереди находилась дверь с табличкой «Вход воспрещен», именно туда мне и было нужно.
За столом, в полудреме, сидел мужчина пенсионного возраста.
– Здравствуйте, Федор Матвеевич, – мягко проговорила я, протягивая патологоанатому руку.
Федор Матвеевич расплылся в улыбке и с удовольствием пожал мне ладонь.
– Татьяна, душа моя! Какими судьбами? Наверное, опять что-нибудь расследуешь?
Я кивнула.
– Понимаю, понимаю. Морг – не то место, куда люди приходят в гости. А я вот скучаю... эх! – вздохнул Матвеевич и покосился на пакет у меня в руках. Хоть и не частыми были мои визиты в его заведение, однако же помнил, старый плут, что без хорошего коньячка и плитки шоколада Таня Иванова к нему ни разу не обращалась.
– Не стану тебя мучить вопросами, сама говори, что нужно, – весело подмигнул мне Матвеевич, когда пакет перекочевал к нему в руки.
– Вам мужчину вчера привезли молодого, утопленника. Ветров его фамилия. Взглянуть на него хотела. Покажете?
– Отчего не показать, покажу. Утопленник у нас только один. – Федор Матвеевич отпер холодильную ячейку и выдвинул ящик с трупом, прикрытым пожелтевшей от частых стирок простынею. – Пожалуйста.
Патологоанатом отвернул простыню и отступил в сторону. Я наклонилась над телом Ветрова, всмотрелась в искаженное смертельной гримасой лицо Кирилла.
– От чего наступила смерть? – тихо спросила я Матвеевича.
– Отравление ядом тионороном.
Федор Матвеевич перевернул тело на бок:
– Видишь эти странные пятна в районе печени? Следы от воздействия препарата. По истечении суток его в организме уже не определить и причину смерти можно ошибочно принять за бытовое отравление.
– Значит, так оно и есть. В вино был подмешан яд.
– Не в вино, Танюша, тионорон попал в организм с пивом.
– С пивом? – удивилась я. Ни за что бы не додумалась, что из фужеров на длинной тонкой ножке можно пить пиво!
– На все сто – пиво, водка и яд.
Конечно, Матвеевич понимал, что не должен трепаться о результатах вскрытия с посторонними, но, похоже, махнул на все запреты рукой. Он знал, что я умею держать язык за зубами и друзей не предаю.
– Уже определили точное время смерти? – поинтересовалась я.
– Обижаешь, Татьяна! В половине второго ночи он сделал последний вздох.
– А вещи покойного где?
– Ох, Таня, Таня, под монастырь ты меня подведешь, – покачал головой Матвеевич, но все же вызвал по телефону санитара и велел принести мешок с вещами Ветрова.
Я попросила у Матвеевича пару перчаток, не хотелось перебирать одежду голыми руками. Натянув перчатки, я разложила на свободном столике одежду Кирилла, обшарила карманы, прошлась по низу подкладки куртки и пиджака. Однако чужого паспорта не нашла. Хорошо поработала милиция или кто-то еще!
Тем временем Федор Матвеевич прикрыл покойника простыней и с лязгом захлопнул ящик. Я вздрогнула, и в этот момент к моему горлу подкатился горький тошнотворный комок. От специфического запаха, вида трупных пятен на печени, искаженного лица Кирилла мне вдруг стало дурно, утренняя порция конфет настойчиво запросилась наружу.
Я пулей выскочила на улицу, с отвращением стягивая на ходу перчатки. За ближайшим сугробом освободила желудок от «Рафаэлло» и, забравшись в «девятку», отъехала от морга. Все мысли мои теперь сфокусировались на д
Глава 12
Я с головой погрузилась в дело, которое мне никто не поручал. Следовало выяснить, кому так помешал Кирилл Ветров. И, преследуя эту цель, я ехала сейчас в сторону Соколовой горы, где в двухэтажном жилом фонде довоенной постройки жила домработница Наталья.
Как обычно, в обеденное время в центре Тарасова заторов было не избежать. Впрочем, ничего удивительного, по-другому это называется «закон подлости». С большим трудом и не поддающимся описанию нервным напряжением я добралась до Экономической академии, после чего прочно и надолго застряла во втором ряду узкой дороги, ведущей к Соколовой горе. Пробка, будь она неладна! Причем глухая, стопроцентная. И нет никаких надежд на то, что она рассосется хотя бы в ближайшие два часа. Оставалось лишь сдержанно ругаться и проклинать судьбу.
Я поерзала в кресле, повздыхала, но, то ли впереди случилась авария, то ли вышел из строя светофор, за
