– Здравствуйте, – не дала договорить Лоция. – Ты найдешь себе другого мужа, папа – новую жену. А мне, по-вашему, у разбитого корыта оставаться?..
– Лично я, кроме папы Гены, никогда и никого искать не буду.
– Не зарекайся. Ты еще козырно смотришься. Такую красавицу против ее воли борзые женихи окрутят. Да и папа наверняка долго холостяком не проходит. Какая-нибудь наглая телка с классическими параметрами того и гляди ему навяжется. Нет, мамочка, за сохранение семьи надо бороться немедленно, пока не поздно.
Татьяна Борисовна обняла дочь:
– Рано тебе рассуждать о взрослых делах.
– Почему рано?! – вспыхнула Лоция. – В моем возрасте уже замуж выходят!
– И очень быстро расходятся.
– Ну, это кому как повезет.
– Везение от разума зависит. Ты пока не вмешивайся, мы с папой сами помиримся.
– Дай слово.
– Даю.
– Нет, ты скажи: «Честное слово, что помиримся».
– Честное слово, помиримся.
Лоция вздохнула:
– Эх, если бы папа Гена так сказал, он бы точно не обманул.
– И я, доченька, не обману.
– Смотри…
После такого разговора для Жемчуговой начались тоскливые дни. Понимая свою вину, она не могла смотреть дочери в глаза. Чувствовалось, что и Лоция стала относиться к ней с холодком. Часто невпопад отвечала на вопросы, будто голова ее была занята какими-то важными мыслями. В конце августа дочь, словно заболев, с неделю провалялась у себя в комнате, а тринадцатого сентября неожиданно исчезла. Татьяна Борисовна заметалась в поисках. Потратив несколько дней впустую, вынужденно обратилась за помощью к адвокату Мамаеву. Тот суховато пообещал переговорить со знакомыми розыскниками, но по- настоящему встрепенулся лишь после того, как Жемчугова сказала, что следователь из райцентра попросил ее срочно приехать к прокурору Бирюкову для выяснения некоторых вопросов, связанных с поиском Лоции.
– Таня, я поеду с тобой, – неожиданно заявил Мамаев. – Буду твоим адвокатом, и без меня на разговор с прокурором не соглашайся.
– Я ведь не подследственная, – удивилась Татьяна Борисовна. – Зачем мне адвокат?
– Тебя могут запутать.
– В чем?
– В элементарных юридических вопросах. Поедем вдвоем, дорогой объясню подробно.
– Извини, Вениамин Федотович, я поеду в своей машине и со своим шофером.
– Почему, Таня?!
– Потому что боюсь твоего коварства. Либо ты едешь с нами, либо сейчас уезжаю без тебя.
– Не горячись. Нам непременно надо поговорить с глазу на глаз. Мне необходимо знать подробности исчезновения Лоции, чтобы подключить к ее розыску настоящих специалистов. Все районные сыщики – профаны.
– Не трать время на пустое, – резко сказала Жемчугова. – Вдвоем нам никогда уже не быть.
– Ну, что ж… – Мамаев досадливо кашлянул. – Поедем в компании с твоим угрюмым шофером…
Такую вот подробную исповедь услышал следователь Лимакин от Жемчуговой. Официальная же запись рассказанного вместилась всего на четырех страницах протокола. Дальнейшее Лимакину было известно и он, сделав несколько уточнений, прекратил допрос, хотя Татьяна Борисовна, словно облегчая душу, готова была говорить еще сколько угодно.
Глава XXVII
Адвокат Мамаев оказался не очень крепким, но довольно скользким орешком. Начал Вениамин Федотович свою защиту с того, что назвал показания Жемчуговой и Потехина «беспардонным оговором». По его утверждению, в тот злополучный вечер, когда перед отлетом в Москву он заехал к Татьяне Борисовне, чтобы подписать доверенность, внезапно ворвавшийся в квартиру Потехин разыграл скандальную сцену ревности и угрозами принудил жену сознаться в супружеской неверности. На самом же деле у Мамаева с Жемчуговой были только деловые отношения, и никаких помыслов насчет интимной связи со своей клиенткой он никогда не допускал. На жаргоне рецидивистов такой прием самозащиты называется двояко: «держать отрицаловку» или «чесать по бездорожью», то есть говорить неправду.
Чтобы добраться до истины, оперативной группе, преобразованной в следственную бригаду, пришлось затратить много сил и времени. Были опрошены сотни людей; проведены следственные эксперименты, десятки очных ставок и перекрестных допросов; основательно уточнены первоначальные выводы экспертиз; исследованы уголовные дела, в которых адвокат Мамаев добился оправдательных приговоров для подзащитных авторитетов. Если бы автору взбрело в голову подробно описать всю рутинную работу следствия, получилось бы скучнейшее многотомное сочинение, где читателя могли заинтересовать максимум полтора-два десятка страниц. Поэтому пропустим скуку и перейдем к тому, как прижатый неопровержимыми фактами и свидетельскими показаниями Вениамин Федотович стал рассказывать правду.
