— Мы в своей газете много раз поднимали эту тему, — продолжал журналист. — Но местные власти упорно закрывали глаза на происходящее. Вначале они отмахивались от нас, как от назойливых мух, потом перешли… ну, скажем так, к грязным методам. Однажды в подъезде меня избили, чуть голову не проломили. Из редакции выкрали компьютер со всей базой данных по этому вопросу, посыпались телефонные звонки с угрозами. В общем, всякое было.
— Значит, вы приехали в Москву в поисках правды?
— Нет, — усмехнулся журналист, — мы не настолько глупы. К счастью, у нас в городе нашлись влиятельные единомышленники. Игорь Валерианович — один из них.
— А Игорь Валерианович, он кто? — с невинным видом поинтересовалась Наталья.
Голубоглазый блондин в застегнутом на все пуговицы пиджаке, до сих пор внимательно изучавший местный пейзаж, обернулся, поерзал на стуле и многозначительно засопел:
— Игорь Валерианович… Как бы это выразиться?.. Человек, обладающий неформальной властью в Томске.
— Ясно, — коротко сказала Наталья.
— Только с его помощью нам удалось переломить ситуацию. Буквально за три месяца мы добились на этом поприще кардинальных успехов.
— Каким же образом?
— Мы объединились всем миром, каждый помогал чем мог. Вначале разработали общий стратегический план, а воплощался он в жизнь методами, скажем так, которыми обычно действуют органы сыска.
Наталья достала из сумочки блокнот и диктофон.
— Это безумно интересно! — воскликнула она, нажимая на кнопку записи.
Заметив это, Ямпольский и Баранов вернулись за столик.
— Сергей Тимофеевич, что же вы мне сразу не сказали? — с укоризной посмотрела Наталья на депутата. — То, что удалось сделать этим людям, — без преувеличения, подвиг. Я бы обратилась через своих знакомых на телевидение.
Ведь это проблема общегосударственной важности! Необходимо не просто заявлять о борьбе против наркомании, нужно демонстрировать конкретный положительный опыт.
Я, конечно, могу написать статью, но это не будет иметь того резонанса, который вам обеспечат электронные средства массовой информации.
Хмурое лицо Ямпольского неожиданно прояснилось. Он начал поглядывать на Наталью почти с уважением: мол, ты хоть и сопливая, но лишнего на себя не берешь, знаешь предел своим возможностям и честно предупреждаешь об этом.
Баранов, уловив перемену в настроении своего покровителя, облегченно закивал. «Я же говорил, что она в порядке», — просили поощрения его обращенные к Ямпольскому глаза.
— Нам пришлось работать агентурными методами, — с жаром распинался уже в микрофон журналист. — Игорь Валерианович помог подобрать людей, которых мы внедрили в сеть распространителей дешевых наркотиков. Вышли на организаторов этого бизнеса, выявили связи между ними и коррумпированными городскими чиновниками. После этого в дело вступили другие люди…
Разговоры с подругами Натальи Мазуровой мало добавили к тому, что уже знал майор Старостин. Да, ему стали известны кое-какие подробности биографии девушки и особенности ее характера, но все это было слишком неопределенным, смутным, ускользающим.
Он был уверен, что подруги Мазуровой уже наверняка дали ей знать о том интересе, который проявляет к ней следователь Московского уголовного розыска.
Если она в чем-то и замешана, то, получив эту информацию, постарается затихнуть, не привлекать к себе внимания.
Так или иначе, разговор с Мазуровой предстоял Старостину в самое ближайшее время, и к нему необходимо было серьезно подготовиться.
Очередным номером в списке собеседников майора была Фаина Яковлевна Соколова — скромный вахтер театра. От этой встречи Старостин ждал большего и не ошибся.
Пожилая седоволосая женщина оказалась благодарным собеседником.
Уединившись с майором из МУРа в небольшой подсобной комнате, где стояли старый потертый диван, пара стульев и небольшой столик с электрочайником, вахтерша тут же заговорила:
— А вы знаете, мой муж тоже работал в органах. Правда, не в Московском уголовном розыске, а в транспортной милиции, но все равно я очень уважаю людей вашей профессии. Сослуживцы мужа были в нашем доме самыми дорогими гостями.
Какие замечательные времена! Я постоянно вспоминаю… Это был конец сороковых — начало пятидесятых годов, мы все служили одному делу, был такой энтузиазм! Не то что сейчас. Знаете, мы даже песни за столом пели патриотические. А то, что сейчас по телевизору показывают… Тьфу! — Она смачно сплюнула на пол. — Сплошной разврат! И молодежь такая же растет.
— Вот как раз о молодежи я и хотел с вами поговорить, — вставил Старостин, прерывая бурное словоизвержение собеседницы.
— Я сразу догадалась, что вы пришли по серьезному делу. — Чайник закипел, и Соколова залила кипятком заварку в граненых стаканах. — Вы по адресу обратились. Я тут не просто так сижу. Знаете, многие думают о нас, пенсионерах, с пренебрежением — мол, старая рухлядь, сидят тут, пользы от них никакой… А мы ведь все примечаем, все на ус мотаем: кто, когда, с кем пришел, ушел, как при этом себя вел, как выглядел, иногда даже слышно, 6 чем разговаривают. Нет, вы не подумайте, что я специально подслушиваю, но и уши затыкать не собираюсь.
Они ведь проходят мимо, на нас внимания не обращают. Не могу, конечно, сказать этого обо всех. Есть люди культурные, приличные, всегда поприветствуют, поинтересуются здоровьем, самочувствием. Вот, например, наш генеральный директор — очень приличный мужчина. А его жена — так та просто душечка!
— Я и не сомневался, что ваш руководитель — порядочный человек. Но меня интересует кое-кто из ваших технических сотрудников.
— Да-да. — В глазах у Соколовой блеснуло непритворное любопытство. — И кто же?
— Вы не припоминаете некую Наталью Мазурову?
— Наташу? — Вахтерша удивленно вскинула брови. — Я ее прекрасно знаю!
Вот уж на кого бы не подумала ничего дурного… А что она сделала?
— Да пока по нашему ведомству за ней ничего не числится.
— Почему же она вас интересует?
Старостин наклонился к вахтерше и, понизив голос, доверительно объяснил:
— Понимаете, мы сейчас заняты расследованием одной крупной мошеннической операции, в которой замешан некий влиятельный бизнесмен.
Устанавливая круг его знакомых, мы выяснили, что он довольно близко общался с Мазуровой. — Он врал, даже и не предполагая, насколько близок к правде.
— А… — понимающе протянула Соколова. — Я всегда была уверена, что все они — жулики. Их тут много толчется. Вы, наверное, имеете в виду того, который за Наташей на таком большом черном «Мерседесе» приезжает?
— На «Мерседесе», — наугад подтвердил Старостин.
— У них на рожах написано, что мошенники. И как это в наше время, когда пенсионеры, .еле-еле сводят концы с концами, можно швыряться деньгами налево и направо? Понастроили тут всяких казино, борделей, живут в свое удовольствие…
Нельзя же так!
— Совершенно с вами согласен, — честно признался Старостин.
— Вот в наше время даже руководство вело себя скромно.
— Времена переменились, — торопливо произнес Старостин, стараясь не допустить, чтобы наблюдательная старушка целиком ушла в область ностальгических воспоминаний. — Так вы говорите, что видели этих бизнесменов?
— Да-да, и не один раз. Все обхаживали Наташу. Только она — молодец!
Вот уж о ком ничего плохого сказать не могу, так это о ней, — повторила вахтерша. — Презирает она
