пытаются приобщиться к высокому, чтобы не забывать о душе?
— Ну, может быть, — Кашинцев едва заметно шевельнул плечами. — Но я мог бы поспорить с вами, что, выйдя отсюда, все они с энтузиазмом разбегутся по магазинам и на базары, мгновенно позабыв об услышанном и увиденном здесь. Ну да ладно, что это мы все о других? Давайте о нас с вами поговорим.
— Давайте, — улыбнулась она, — именно поэтому я и позвонила.
— А я уже устал ждать, думал, что вы так и не объявитесь.
— Почему?
Он вымученно рассмеялся:
— Мне показалось, что я вас напугал.
— Волков бояться — в лес не ходить.
— Это я — волк?
— Я имела в виду, конечно же, не вас, — Наталья сделала легкий реверанс в сторону Кашинцева, — а те неприятности, которые могут ожидать меня на избранном поприще.
— Что ж, мне импонирует ваша решительность, — сказал он, присаживаясь на узкую музейную банкетку и приглашая сесть Наталью. — У вас уже есть какие-то конкретные планы?
— Разумеется, есть. Но, откровенно говоря, я еще пока не разобралась со всеми формальностями.
— Я могу чем-то помочь? — с готовностью вызвался Кашинцев.
— Пока, наверное, нет, но в ближайшее время я собираюсь организовать крупную рекламную сессию, и тогда ваше предложение окажется кстати. — Она вдруг часто заморгала и осторожно притронулась пальцем к уголку глаза.
— Что-то случилось? — участливо спросил Кашинцев.
— Кажется, мне ресница в глаз попала. — Наталья раскрыла сумочку и принялась искать носовой платок.
Кашинцев неожиданно напрягся и, склонив голову, заглянул ей в сумочку, — Вы что-то ищете? — озабоченно поинтересовался он.
— Да, у меня здесь где-то платок…
— Позвольте, я помогу. — Он сунул руку в ее сумочку и подозрительно долго шарил в поисках носового платка. — Этот шелковый? — спросил он, доставая сложенный вчетверо маленький кусочек материи. — Какая прелесть! Повернитесь ко мне, Наташа.
Наталья широко раскрыла глаза, Кашинцев засуетился, пытаясь уголком носового платка подцепить едва заметную пылинку, и неожиданно широко улыбнулся.
— Что такое? — спросила она.
— Вы знаете наилучший способ достать соринку из глаза?
— Не знаю.
— Языком. Точнее, кончиком языка.
— Не стоит, — напряженно проговорила Наталья.
— Хорошо, хорошо, — смущенно согласился Кашинцев, поддел пылинку и вернул ей платок. — Все в порядке, ваш макияж не пострадал.
Наталья смахнула кончиком мизинца выступившую в уголке глаза слезу и, возвращая платок на место, заметила:
— Это дорогая водостойкая тушь.
— Я и не сомневался. Вы знаете, у меня есть предложение: давайте прогуляемся, можно пройтись по аллеям парка или по набережной, посидеть в каком-нибудь кафе. Годится?
— Пожалуй, здесь душновато.
— Ну, как все прошло? — Из телефонной трубки доносился озабоченный голос Федора Михайлюка. — Есть какие-нибудь зацепки?
— Какие, к черту, зацепки?! — раздраженно бросила Наталья. — Он ведет себя, как иностранный шпион, — подозрителен до паранойи.
— С чего ты взяла?
— Стоило мне раскрыть сумочку, как он тут же засунул туда руку и обшарил ее. То ли включенный диктофон искал, то ли гранату.
— Вот сука! — выругался Михайлюк. — И что, ничего не говорил?
— О делах — ни слова. Кормил меня баснями об искусстве и духовности.
— Какая, бля, духовность? Вот мудила! Но ты хоть дала себя помацать?
— Он сделал это, не спрашивая моего разрешения.
— Ручонки небось у него подрагивали?
— Как у всякого озабоченного мужика.
— Хоть что-то, — выдохнул Михайлюк.
«Обрадовался, — зло подумала Наталья. — Ну, дядя Федор, даром тебе это не пройдет. Я еще отыграюсь…»
— Ладно, не будем тянуть кота за яйца, — грубо сказал Федор. — Забивай ему «стрелку» на субботу и тащи на нашу хазу. Устроим клиенту испытание постелью.
— Еще слишком рано, — попробовала возразить Мазурова.
— В самый раз. Конец связи.
Времени до начала спектакля оставалось довольно много, и Наталья решила зайти в «Молодую гвардию». Это был ее любимый книжный магазин — расположен в центре города, а народу не так много, как в остальных. Первым делом она остановилась возле полки с путеводителями и географическими справочниками. С мыслью о возможном отпуске она полистала туристический справочник по Испании и, отметив для себя экзотические пейзажи Альмерии с белоснежными домиками в мавританском стиле, нашла на карте этот небольшой южный городок.
«Неплохое место, — подумала она. — Кажется, где-то там неподалеку, в горах, находится съемочная база, где Серджо Леоне снимал свои классные вестерны с Клинтом Иствудом. Вот бы махнуть туда…»
Поставив справочник на место, Наталья невесело вздохнула и прошла к стеллажам с исторической литературой. Пробежав глазами по многочисленным изданиям, на обложках которых были изображены двуглавые российские орлы и портреты Николая II, она обратила внимание на крупный фолиант в зеленой обложке — книгу академика Фоменко «Империя. Русь. Орда», вызвавшую своим появлением в свет настоящий скандал и пристальный интерес широкой публики.
— Интересуетесь новой хронологией? — раздался голос у нее за спиной.
Обернувшись, Наталья увидела уже знакомого ей следователя Старостина.
Глядя на него вполоборота, она подумала, что эта встреча едва ли была случайной.
— Следите за мной? — насмешливо спросила она.
— Хотите верьте, хотите нет, — на лице Старостина появилась принужденная улыбка, — но я часто бываю в этом магазине. Увидев вас здесь, был, так сказать, слегка удивлен. Вот, решил подойти.
— Вас удивляет, что я интересуюсь книгами?
— Скорее не книгами вообще, а подобной, с позволения сказать, литературой. — Он кивнул на книгу у нее в руках.
— Я в этом слабо разбираюсь, — призналась Наталья. — Просто недавно посмотрела передачу по НТВ, и услышанное меня заинтриговало. Но книга, вижу, сложнее, чем я думала. Вряд ли осилю. А вы считаете, что подвергать сомнению исторические догмы запрещено?
— Признаюсь, я не в восторге от подобных писаний. Меня смущают утверждения Фоменко о том, что библейские сказания имеют непосредственное отношение к истории Древней Руси. Я горжусь достижениями древнерусской цивилизации, но не думаю, что в этом свете допустимо подвергать сомнению Святое Писание и всю историю человечества.
— И все же это интересно. Послушав выступление одного из его коллег, я не сомневаюсь, что в чем-то Фоменко прав.
— Возможно, — пожал плечами Старостин. — Но варианты разрешения этой проблемы лично меня не устраивают. Вольности, которые он допускает, позволяют поставить под сомнение не только прошлое, но и настоящее. Так и до полной анархии докатиться недолго. Россия сейчас на перепутье, даже недавнее
