через частокол. Он слегка наклонил голову, давая понять, что все понял.
- Кто у нас там?
- В основном рабочие команды, - ответил кто-то из офицеров. - Дерутся молотками и кирками. Там же разведчики и часовые. Должен подойти Хеускай со своей колонной.
- Перехватите его и скажите, чтобы подождал меня.
Когда Темрай нашел Хеуская, тот выглядел недовольным и даже сердитым.
- Надо поторопиться, рабочие не смогут долго держаться.
- Все в порядке, - успокоил его вождь, - я знаю, что делаю.
Он повел колонну вниз по дороге, верхний участок которой серьезно пострадал от бомбардировки.
- Не спешите, - крикнул Темрай, пробираясь между камнями, и надо же так случиться, что едва он это сказал, как на колонну рухнул увесистый булыжник.
Люди шли слишком плотной группой и, даже увидев падающий камень, не имели возможности разбежаться. Рухнув, снаряд убил трех человек. Темрай услышал хруст, какой бывает, когда раздавишь паука: глухой и суховатый. Видимость пропала почти полностью, но теперь до колонны доносились звуки боя, позволявшие сориентироваться в кромешной пыли. Спускаться по склону вниз в доспехах было очень неудобно: железо терло ноги и спину, кожу резали ремни, все тянуло не туда, куда надо.
Подойдя к месту, где кончалась дорога, Темрай наконец смог рассмотреть, что происходит, и тут же приказал, чтобы рабочие, державшие оборону, отошли. В первый раз, когда он крикнул, его никто не услышал, хотя, возможно, они просто не узнали его голос в шуме боя. Ситуация была достаточно простая. Противник пытался прорваться через дыру в частоколе, проделанную громадным обломком скалы. Солдаты лезли в отверстие около двух ярдов шириной, а рабочие, стоя по обе стороны от бреши, колотили их по головам, плечам и рукам молотками и кирками. Враг, наверное, все же добился бы успеха, если бы не препятствие в виде того самого разбившего частокол камня, перелезть через который оказалось не так-то просто.
Темрай повысил голос и прокричал приказ еще раз. Рабочие услышали его и отошли от пролома. С другой стороны частокола возникла сутолока: алебардщики толкали друг друга, спеша первыми прорваться на вражескую территорию через внезапно освободившийся ход. Немного подождав, Темрай выстроил своих людей в шеренгу и приказал натянуть луки. Солдат набралось уже человек тридцать, когда он опустил руку, и лучники дали залп с расстояния не больше пятнадцати ярдов.
Хотя он и предупредил, что целиться надо пониже, так как стрела, вылетая из лука, поначалу идет вверх, около четверти всех стрел пронеслось над головами солдат. Но и оставшихся трех четвертей вполне хватило, чтобы уложить тех, кто успел перебраться на эту сторону. Алебардщики падали, съежившись, как брошенные в огонь бумажные листы, создавая новое препятствие для своих товарищей, следующих за ними. После второго залпа это препятствие превратилось уже в преграду - корчащиеся, дрыгающиеся тела лежали одно на другом, образуя шевелящуюся стену высотой до колена. Тем не менее солдаты продолжали прибывать, и уже третья партия представила себя для испытания и тоже не прошла его. Лишь с десяток алебардщиков выдержали первую пробу и устремились вверх по холму, к шеренге лучников, но были встречены по достоинству боевыми топорами и полегли на склоне, не достигнув цели.
Темрай не имел к происходящему никакого отношения; он стоял и смотрел, вспоминая падение Перимадеи, ворота - ненамного шире, чем этот пролом в частоколе, - открывшиеся перед его воинами, и все, что было потом. Тогда их никто не встречал, никакие лучники, только темные и пустынные улицы. Тогда никто не испытывал его людей на храбрость, и у них не было возможности проявить себя. Сейчас, зажатый между молотом и наковальней - над головой просвистел камень и, ударив в склон холма, поднял тучу пыли, - он почувствовал некоторое облегчение.
Когда капитан алебардщиков дал приказ отступить, рабочие быстро заделали проем в частоколе; дыру забили не лесом с другой стороны холма, а сталью, подкрепив слабое место горкой снятых с убитых доспехов.
Вот и экономия, подумал Темрай, они сделали за нас нашу работу.
Он остановился, раздумывая над тем, как поступили бы в подобной ситуации его люди: полезли бы в пролом навстречу верной смерти, как это сделали имперские солдаты, или побереглись бы.
Но нам такой шанс не представлялся, да и испытание не было бы справедливым.
Он покачал головой и дал знак рабочим убрать убитых.
- Вот видишь, - сказал Темрай, обращаясь к Хеурраю, одному из тех, кто сидел на совете с хмурым видом, - мы дали им возможность воспользоваться нашим слабым местом, и у них хватило глупости попасться на наживку.
Хеуррай не отвечал: его беспокоило то, что случилось. Темрай понимал товарища и даже сочувствовал ему: в другое время и в другом месте он и сам испытывал бы похожие чувства, но те времена давно миновали; с тех пор он прошел долгий путь, укрепил себя, закрыл бреши в своей личной системе защиты и теперь Темраю хотелось бы знать, не так ли чувствовал себя Бардас Лордан, когда отбил штурм Перимадеи с помощью зажигательных средств, от которых едва не загоралась сама вода.
Возможно, подумал Темрай, урок, преподанный тогда Бардасом, пошел на пользу.
Он испытывал гордость, сравнимую с гордостью ученика, применившего опыт учителя и сравнявшегося с ним.
- Они вернутся, - сказал кто-то, и тут выпущенный невидимым требушетом снаряд упал в нескольких ярдах от вождя, убив одного человека и сломав ногу другому.
Следующий камень взметнул столб пыли за спиной Темрая, поднимавшегося по дороге к участку стены, где рабочие заделывали очередную пробоину.
- Конечно, - ответил он, немного отдышавшись. - И когда они вернутся, мы приготовим им кое-что новенькое. Не беспокойся, я знаю, что будет дальше.
Бардас и не ожидал, что кто-то из участников первой вылазки вернется. Это было чем-то вроде эксперимента, испытания, проверки. Что ж, они прошли два уровня. На меньшее он и не рассчитывал. Удалось посмотреть в деле солдат и офицеров, проверить полевые сборные мосты, так что результаты его удовлетворили.
Приказав второй и третьей батареям перенести огонь на другой участок стены, он распорядился, чтобы остальная артиллерия продолжала бить по уже образовавшейся бреши. Потом Бардас дал указание сформировать колонну из алебардщиков и пикейщиков, придав ей конницу для защиты флангов. Арбалетчики понесли слишком тяжелые потери, чтобы использовать их в качестве полевой единицы, поэтому Бардас перевел их в арьергард, а вперед выдвинул лучников. По его мнению, имперские лучники не были способны на решение больших задач, их семидесятифунтовые луки уступали родственному оружию кочевников по всем показателям, а потому в его армии им отводилось место на краю тарелки, там, где кладут салат.
Такое положение раздражало Бардаса. При желании власти провинции могли бы предоставить в его распоряжение лучших в мире лучников, вооруженных превосходными луками, пеших или конных, легких и тяжелых, умеющих сражаться как на открытой местности, так и под защитой щитов, как строем, так и поодиночке. Вместо этого ему дали арбалетчиков, каких-то охотников на кроликов, толку от которых было мало. Но, впрочем, это не имело особого значения. Бардас знал, что справится и теми силами, которые у него есть.
Он дал батареям ровно час на выполнение задания, но они справились за двадцать минут и тогда получили приказ подавить вражескую артиллерию и вести заградительный огонь. Пыль оказалась неожиданным союзником; Бардас прекрасно обошелся бы и без пыли, но с ней осуществить задуманное оказалось легче. Пока требушеты меняли углы возвышения и наводились на новые цели, Бардас приказал трубить наступление. Едва колонна выступила, как алебардщики запели, и на этот раз командующего нисколько не беспокоило, что он не понимает слов.
Бардас решил опробовать новую тактику. Вместо того чтобы просто бросать тяжелую пехоту в бреши, он выслал вперед несколько стрелковых рот, поручив им установить щиты. Как и следовало ожидать, лучники Темрая тут же отреагировали на попытку врага подойти к крепости, но вместо людей увидели обтянутые бычьей кожей щиты, из-за которых по ним выпускали стрелы невидимые противники. Конечно, толку от такой стрельбы было немного, но цель Бардаса состояла в другом: заставить - или дать возможность - Темрая выпустить как можно больше стрел. Он знал, что у каждого противника имеется при себе колчан с двадцатью пятью стрелами: этого запаса хватало на три минуты непрерывного огня, после чего лучникам
