только к тому, что число недовольных росло, а силы мятежников укреплялись. В последнее время их количество достигло нескольких тысяч; такая масса людей вполне способна доставить серьезные неприятности и даже нанести поражение войскам. С другой стороны, не предпринимать никаких действий и делать вид, что ничего не происходит, Анакс тоже не мог. В общем, с самого начала и до конца дело пошло не так.
Повара снимали шкуру со спины, придерживая руками мясо, чтобы оно не оторвалось с кожей. Звук при этом получался очень своеобразный и ни на что не похожий.
- Полагаю, он все-таки победил, - заметил Бардас, неотрывно наблюдая за поварами. - Я имею в виду, в конце.
- Да, конечно. Империя всегда побеждает; все дело в том, каким путем достигается победа. В его случае победа далась нелегко. Я уже не помню, скольких он потерял, гоняясь по лесам за этими бунтовщиками, прежде чем настиг и поубивал почти всех: речь идет о паре сотен человек. Потери немалые даже на войне, а тут ведь тихая, спокойная провинция, в самом сердце Империи... - Эстар покачал головой. - В итоге он окружил их в небольшой роще, замкнул кольцо и поджег лес. Никто даже не попытался выбраться. Вонь, должно быть, была отвратительная.
Чтобы снять шкуру с ребер, не порвав ее при этом, повара осторожно подрезали плеву между костями и кожей, стараясь не допустить ни одного лишнего движения.
- Могу себе представить. - Бардас скривился и шмыгнул носом. - А что сталось с Анаксом?
Эстар налил себе в кружку из вишневой фляжки, которую всегда носил за поясом.
- Его хотели отдать под суд, но в дело вмешалась семья, потянули за нужные ниточки, и Анакс отделался официальным порицанием и ссылкой к западной границе... то есть это тогда, сорок лет назад, там проходила граница. С тех пор она ушла дальше на запад, а мой двоюродный брат так и остался на прежнем месте. Формально его назначили заместителем начальника, по сути, просто замкнули куда подальше и посоветовали не высовываться. Так он сидит там безвылазно, развлекаясь, чем придется. Конечно, Анакс сам виноват в случившемся, но мне представляется, что его наказали чересчур строго за то, что является, в конце концов, всего лишь ошибочным суждением.
Повара уже дошли до передних ног и сейчас резали шкуру вдоль кости длинными, острыми ножами.
- Не мое это дело, комментировать, - сказал Бардас, - но когда приходится брать ответственность за жизнь других людей, риск всегда велик. Всегда существует возможность чего-то в этом роде.
- О да. Это настоящий кошмар, - согласился полковник, делая грустное лицо. - Ты отвечаешь за всё, когда это всё начинает идти не так, как надо, отвечаешь за всё, когда вступаешь в сражение, которое нельзя выиграть, штурмуешь неприступный город и сдерживаешь неудержимую орду. Можно сказать, ему просто повезло. Будь на его месте вы или я, сделали бы мы лучше?
И вот наконец повара сняли шкуру, стянув ее с плеч животного, не повредив ни кожу, ни мясо. Плоть слегка поблескивала в пламени костра, похожая на тельце новорожденного или на человека, снявшего доспехи после долгого, жаркого дня. Мужчины приступили к разделке туши, а мальчишка-поваренок взялся за голову.
- Лично я собираюсь по праву старшинства потребовать мозги, - с улыбкой сказал Эстар. - Очистите их от костей, потушите полчаса в рассоле, добавьте пару яиц и немного лимонного сока, и нет ничего вкуснее. Некоторые считают, что мозги следует поджаривать на масле, но, на мой взгляд, это святотатство.
Бардас пожал плечами:
- Моя мать, бывало, готовила их, когда мы были детьми, но как она это делала, и что у нее получалось, я уже не помню. Все выходило на один вкус. С тех пор я вообще равнодушен к еде.
Полковник рассмеялся:
- Мне вас жаль. Вы упустили одно из величайших удовольствий жизни, а теперь, как мне кажется, учить вас ценить вкус пищи уже поздно. Это просто позор. - Он внимательно следил за успехами поваренка. - А я-то думал, что перимадейцы славятся разнообразием и качеством своей кухни.
- Когда-то так и было, - сказал Бардас. - По крайней мере люди рассказывали, что так было. Я верил им на слово.
- А как насчет вина? - полюбопытствовал Эстар. - Или вы не пьете?
- Мы пили в основном сидр. Дешевый, но крепкий. Действует сильнее, чем вино; по крайней мере сильнее, чем то вино, которое мне доводилось пить там, где я бывал. Не думаю, что он пришелся бы вам по вкусу.
- Что касается меня, то я свою долю пойла выпил еще когда был школяром без гроша в кармане. Замечательно, как быстро к нему привыкаешь в отсутствие чего-либо другого. - Бардас заметил, что его собеседник прямо-таки не спускает глаз с поваров. В этом пристальном наблюдении было что-то большее, чем простое внимание гурмана к деталям процесса приготовления блюда. Вероятно, заметив его удивление, Эстар улыбнулся. - У нас дома все это часть образования мальчика. Нас одновременно учат писать, знакомят с основами алгебры и геометрии и прививают навыки кулинарии. Суть в том, чтобы к десяти годам мальчишка взял в руки баранью голову и острый нож, удалился на пару часов, а потом вернулся с великолепно приготовленным жарким из баранины, приправленным розмарином, и подал его так, как это записано в Книге. Будь я сейчас дома, занимался бы тем же самым: у нас приготовить угощение для гостя считается привилегией хозяина, и мы относимся к подобного рода вещам очень серьезно. Хорошая пища, хорошее вино, хорошая музыка и хороший разговор. Все остальное - не более чем необходимое зло.
- Интересная точка зрения, - дипломатично заметил Бардас. - Конечно, многое зависит от того, есть ли в доме вообще какая-то еда.
Эстар нахмурился и тут же рассмеялся.
- Вы упустили самое главное. Суть роскоши, - объяснил он, - в простоте. Роскошь не имеет никакого отношения к богатству и могуществу; просто они часто находят друг друга, как мухи и навоз. Предположим, у вас нет ничего, кроме пращи и нескольких камней. Вы идете в горы и убиваете куропатку, или в лес за кроликом, по пути собираете нужные травы, а придя домой, готовите пищу, приложив чуть больше старания и внимания, чем это абсолютно необходимо. Хорошее вино делается из того же сырья, что и плохое, а уж хорошая музыка и хорошая беседа вообще ничего не стоят. - Он вздохнул и заложил руки за голову. - Вам надо бы почитать старых поэтов. Далшин, Силат. 'Стрела, пахнущая розой'. Они о простоте жизни, об идеальном существовании, очищенном от всего наносного и злого, излишнего и чуждого. В этом корень нашей культуры, в этом ее источник. 'Никто не сложит шелк, как роза...'
- Понятно, - поспешил вставить Бардас, пока его собеседник делал вдох, чтобы продолжить декламацию. - Но тогда что вы делаете здесь?
Полковник закрыл глаза.
- Необходимое зло, - ответил он. - Для того чтобы вести идеальную жизнь, нужно сначала обеспечить жизнь стабильную и безопасную. Можно ли сосредоточиться на постижении сути жизни, когда вам угрожает опасность извне? Армия и провинции - это стена, которой мы отгородились от мира, доспехи, необходимые для защиты, сила остается снаружи, сохраняя милую простоту внутри. К сожалению, это означает, что кому-то из нас приходится поворачиваться спиной к самым важным вещам. Что ж, оно того стоит, ведь мы знаем, что простота совершенства всегда там, ждет нашего возвращения. - Он открыл глаза и сел поудобнее. - Вы улыбаетесь, очевидно, не согласны.
Бардас покачал головой:
- Вообще-то я думал о доме, том месте, где я вырос, в Месоге. Вот уж где все так просто, что дальше некуда.
- Да?
- Определенно.
Полковник вскинул брови.
- Вы давно там не бывали?
- Около четырех лет, - ответил Бардас. - И не могу сказать, что мне уж очень понравилось то, что я увидел в последний раз.
- Месога... Месога... - задумчиво повторил Эстар, словно припоминая что-то. - Это не там ваш брат?
