походил на теленка. Как было бы хорошо, если бы судьба освободила меня от этого человека…
Его поиски были безуспешны. Да и в самом деле, что он мог найти, если ничего не было? Я ведь не получала писем. Эмманюэль, оставив в покое бюро, растерянно и гневно смотрел на меня.
– Итак, – проговорила я холодно, – припадок безумия у вас прошел?
– Это не припадок, мои подозрения вполне обоснованны!
– Ну, разумеется! Вы славно потрудились, сударь, и славно начали утро. А главное, обеспечили мне чудесное настроение. Браво, вас можно поздравить. Вы устроили в моих комнатах нечто подобное тому, что было в Риме после ухода варваров…
– У вас есть эти письма! – закричал он, краснея от гнева. Голос его, и так не особенно низкий, теперь сорвался на фальцет. – Отдайте мне их, вы, изменщица!
– Постыдились бы слуг, – сказала я, – они же все слышат… Кто вам наболтал о моей измене?
– Это не имеет значения! Я знаю… мне все известно.
– Если вы считаете, что я неверна вам, отчего бы нам не разъехаться? – внезапно вырвалось у меня.
Он побледнел и яростно замотал головой.
– Я никогда не дам вам развода! Никогда, знайте это!
– Я и не прошу ничего подобного… Если уж вы так ненавидите меня и обыскиваете мои комнаты, то лучше жить врозь. Вы согласны?
– Никогда! – крикнул он. – Я не позволю! Вы будете жить со мной. И я вовсе не ненавижу вас, даже наоборот! Я люблю вас. И я хочу, чтобы вы помнили, что я – ваш муж!
Тот предел, благодаря которому я сдерживалась, теперь был перейден. Я не в силах была больше слышать слово «муж» от этого человека!
– Вы – муж? – выкрикнула я в бешенстве. – Вы – кандалы на моей шее, а не муж! Я прожила с вами несколько месяцев, и у меня уже нет сил. Что вы себе воображаете? Думаете, я с радостью вышла за вас замуж? Ну, так знайте, что никогда в моей жизни не было события худшего, чем брак с вами. Я бы никогда не стала вашей женой, если бы не отец…
Он вряд ли понял мои слова. Ему было важно, только чтобы я навеки была прикована к нему, защищала бы его от одиночества. Почему я с ним – это его не интересовало.
– Вас Маргарита настраивает против меня. Подлая старая сводня! Я уволю ее, она не будет жить в нашем доме!
Вся кровь бросилась мне в голову от этих слов.
– Вы? Вы уволите? Да я в тот же день уеду отсюда, я оскандалюсь на весь Париж, но не стану жить с вами, если вы хоть слово скажете против Маргариты. Уж она-то, поверьте, мне куда дороже вас.
Не дослушав, он бросился вон из кабинета. Я слышала, как он выдвигает ящики и роется в моем нижнем белье. Мне все это смертельно надоело, и я спустилась вниз. В конце концов, я отлично знала, что он не посмеет тронуть Маргариту.
В столовой уже подавали завтрак. Вкусно пахло свежим кофе и горячими булочками. Маргарита, не доверяя это дело никому, расставляла на столе чашки, хрустальные вазочки с джемом и медом, тарелки и приборы.
– Я не могу так больше, – прошептала я в полном отчаянии. – Я не в силах его видеть. Мы можем только ссориться…
– О, я все слышала, мадам. Ваш муж – большой чудак.
– А ты говорила, что я буду вить из него веревки!
Ее теплая рука ласково погладила меня по голове. Я взяла ладонь Маргариты, крепко прижала к щеке.
– Он устроил там, наверху, настоящий разгром. Он помешался.
– Что он искал?
– Бог его знает. Какие-то письма… Мало ли что взбредет на ум этому болвану.
– Я пошлю Денизу, она быстро наведет там порядок.
Я уже заканчивала завтрак, когда к столу спустился Эмманюэль. Как я жалела сейчас, что должна оставаться в Париже и не могу тотчас уехать в Версаль, чтобы не быть рядом с этой кислой миной. Или если бы граф д'Артуа относился ко мне по-прежнему, я бы уговорила его снова отправить Эмманюэля куда- нибудь подальше.
– М-мадам, я очень сожалею о том, что случилось.
– Вот как, – холодно сказала я, несколько удивленная этим робким тоном после того, что выслушала недавно.
– Я, н-наверно, ошибался. Вы простите меня?
Я молчала, не глядя на него. Я уже начинала замечать, что после таких ссор он слишком быстро жаждет примирения. Как безумный, он не понимает, что делает. И это желание мира – не что иное, как способ заставить меня все забыть и открыть ему дорогу к себе в спальню. Но, черт побери, он явно переоценивает свое влияние на меня и степень моей преданности!
– Что же вы молчите? Вы сердитесь?
– Оставьте меня хотя бы на несколько минут в покое! – сказала я гневно, бросая салфетку. – Вы достаточно порадовали меня за сегодняшнее утро.
