восприятие и правильное понимание. Ту же цель должно преследовать и написание некоторых слов заглавными буквами. С этим нельзя не согласиться при первом знакомстве с катренами. Часто в четверостишиях Нострадамуса трудно добраться до смысла, вернее, практически во всех его куплетах это невозможно сделать, и зачастую по причине необъяснимого использования слов из других языков, которые явно не помогают зарифмовать окончания строф. Только в прозе латынь выглядит к месту и вносит некоторую конкретику, хотя также и неясность. И тут применяют обычно такое разумное объяснение: Мишелю Нострадамусу приходилось писать в иносказательной форме, пользоваться языком символов, сравнениями, аллегорией, зашифрованными датами, вставными словами, так как он опасался гонений со стороны «святой» инквизиции. Последняя установила за ним постоянный надзор. К Нострадамусу был даже приставлен специальный агент, который доносил святым отцам о каждом его шаге. Вероятно, именно поэтому Нострадамус в своих предсказаниях не выходил за рамки установок, которые, по мнению церкви того времени, были изложены в Библии. Вместе с тем он искал лазейки, руководствуясь принципом «Что не запрещено – то разрешено». В письме, которое является предисловием ко второй части центурий, он придерживался той же тактики и даже подчеркивал, что все его пророчества вдохновлены Богом (с намеком на католического Христа, Бога-сына, хотя иудейского Творца, Бога-отца, при желании там тоже можно «обнаружить»). Но, кроме умышленного желания не вступать в полемику с церковью, мы видим в письмах действительное уважение Бога, словно это письма настоящего католика. Нострадамус лишь как будто не очень доволен земным «институтом», представляющим Бога, о чем умалчивает, однако умалчивает так, что это бросается в глаза любому читающему.
В то же время он мог писать в такой форме не только для обхода инквизиции. Нет никаких оснований отрицать версию, согласно которой туманность катренов кроме этого еще и тщательно скрывает их смысл от определенных людей или на определенное время, а затянувшаяся «непонятность» писем со временем должна разогнать этот «туман», если привести эти письма в соответствие друг с другом или найти в них некий ключ (ключи).
Заметно, что к Цезарю Мишель обращается на «ты», а к Генриху Второму более почтительно – на «вы» и «ваше величество». Это как будто легко объяснить, ведь Цезарь – действительно его, Мишеля, сын, а Генрих – французский король. Также заметно, что Цезаря Мишель считает меньшим «интеллектуалом», чем «всехристианнейшего Короля», и не желает в послании к нему «слишком углубляться в вещи, которые превышают будущую способность» его «рассудка». Это было бы очень похоже на отношение отца к подрастающему сыну, если бы не множество непонятных фраз, от которых отец мог бы воздержаться, заменив их напутствиями и суховатым мужским признанием в любви к своему отпрыску. А самое главное – хотя в письме своему сыну Мишель указывает, что «…ты появился на свет так поздно, не буду говорить о твоих годах, ведь тебе еще нет и одного года, а твои Воинственные годы не способны еще дать слабому разуму запечатлеть мое сообщение о будущем…», а его настоящему, родному сыну, младенцу Цезарю действительно на момент завершения письма в 1555 г. еще не исполнилось 1 года, тут тоже есть серьезная «неувязочка». Нострадамус завершает письмо сыну так: «…прими же этот дар твоего отца Мишеля Нострадамуса, надеюсь, что смогу объяснить тебе каждый катрен моих Пророчеств…» Общеизвестно, что его сын не унаследовал пророческого дара Нострадамуса, и он также не смог разгадать тайну посланий своего отца.
Еще одна странность – Нострадамус пишет, обращаясь к сыну: «…твои Воинственные годы не способны еще дать слабому разуму запечатлеть мое сообщение о будущем, оставить тебе это в рукописи невозможно, так как с течением времени она придет в ветхость и не сохранится». Даже допуская, что к моменту завершения письма сыну Цезарю еще не исполнился 1 год, и у него еще был слишком «слабый разум», чем объяснить следующие слова: «…твои Воинственные годы…» и «оставить тебе это в рукописи невозможно, так как с течением времени она придет в ветхость и не сохранится»? Что, рукопись не сохранилась бы на протяжении всей жизни его сына? В «домашних» условиях бумага сохраняется не одно десятилетие, так почему же доктор так уверен, что рукопись «придет в ветхость» или даже вообще «не сохранится»? Какие «Воинственные годы», или «Военные годы», как переводили другие переводчики писем, если его сын Цезарь не поступал на военную службу?
Нострадамус начал писать послание, адресованное Генриху Второму, 14 марта 1557 г. и завершил его 27 июня 1558 г. Если Нострадамус действительно адресовал послание Генриху, королю Франции, зачем он тогда так долго и тщательно зашифровывал его? Вряд ли он год трудился, чтобы король Франции в результате ничего не понял. Кроме того, по имеющимся сведениям, Нострадамус так и не отправил это послание лично королю, которому к этому времени осталось ж и т ь од ин г од. Уже 1 и юл я 1559 г. Ген ри х Второй бы л с ме р – тельно ранен на рыцарском турнире. А в послании Генриху Нострадамус говорит, что «…со временем, которое наступит после окончания моего земного пути, тем, кто не знает всю подлость коварных умов, мои писания понадобятся больше, чем при моей жизни». Нострадамус скончался в 1566 г., на семь лет позже Генриха, поэтому Генрих никак не мог убедиться в том, понадобятся ли людям писания Нострадамуса после смерти предсказателя.
Это еще не все странности и загадки в письмах Мишеля Нострадамуса.
Пророчества или случайные совпадения?
30 июня или 1 июля 1559 г. впервые исполняется предсказание доктора Мишеля Нострадамуса. Этим летом французский король Генрих Второй Счастливый выдавал свою дочь Елизавету замуж за короля Испании Филиппа Второго. Это был замечательный со всех сторон брак, скреплявший династии: принцессу выдавали за могущественного испанского короля. В программу свадебных торжеств входил рыцарский турнир. Генрих решил принять в нем участие, и был выбран противник. Королю Генриху Второму совершенно случайно нанес смертельную рану молодой капитан шотландской гвардии, граф Габриель Монтгомери. До нас дошли некоторые подробности этого случая: при первом же столкновении на ристалище у обоих рыцарей сломались копья, а когда они начали разъезжаться, оставшись в седлах, при повороте обломок древка копья капитана через щель забрала золотого шлема вошел королю в глаз. После трех дней мучительной борьбы за жизнь король скончался. Так ошеломленная Франция, до этого познакомившаяся с катреном 35 первой центурии «Предвидений» Нострадамуса, узнала еще один его уникальный талант. В катрене говорилось о львах, а лев в те времена был распространенным в Европе символом власти. В старом льве современники Нострадамуса увидели короля Генриха Второго, а в молодом – капитана Монтгомери, который был в родстве с королем. Кроме того, говорят, что оба они родились под одним зодиакальным знаком – Льва. «Классы», упомянутые в катрене, могли означать принадлежность соперников к разным классам общества.
Так, в полном соответствии с предвидением доктора из Салона, закончился последний рыцарский турнир во Франции. Упомянутый поединок даже был описан А. Дюма в книге «Две Дианы». Епископ Троа, который во время поединка находился в Париже, свидетельствовал в письме, что Генрих Второй и граф Монтгомери были «переодеты львами» и что рана, по причине разрыва некоторых вен, имела последствием кровоизлияние в мозг, что объясняет слова Нострадамуса «два соединятся в одно, затем умрет, смерть жестокая». Как видим, тут слово «класс» или «флот» понимается в другом значении.
Событие это произвело столь сильное впечатление, что начали поговаривать о Нострадамусе как о маге и волшебнике. То обстоятельство, что Нострадамус не предупредил дружественно относившегося к нему Генриха Второго о грозящей ему опасности, заставляет сегодня многих предполагать, что провидец, возможно, считал содержание своих пророчеств неотвратимо роковым или плохо относился к Генриху. К сожалению, эта история и тогда принесла Нострадамусу немало проблем – многие горожане начали к нему относиться с подозрением и ненавистью из-за того, что он не спас короля. Простолюдины в возбуждении даже сожгли чучело Нострадамуса. Это вынудило его второй раз в жизни уйти в затворничество – на целых 15 лет. И только после того, как король Карл Девятый приехал в Салон специально, чтобы встретиться с Нострадамусом, горожане перестали подозревать его в колдовстве.
Великий предсказатель писал «историю будущего» так путано, что однозначно ее понять не мог никто. Как и полагалось в те времена уважающему себя пророку, Нострадамус предпочитал изъясняться возвышенным, насыщенным параллелями с былыми известными событиями и крайне туманным слогом, полным недомолвок. (Эта мода «неопределенного предопределения» сохранилась до сих пор у лжегадателей, хотя теперь у мошенников стало принято говорить одно и то же всем посетителям подряд, а индивидуальными подробностями беседа наполняется уже исходя из реакции на первые слова гадальщика «просвещаемых» относительно их будущего простаков.) К тому же точных дат Нострадамус почти никогда
