небе. Выпавший ночью крупный мокрый снег покрыл землю. Воздух был кристально чистым.
Службу в кирпичной церкви святой Терезы на Уотер-стрит в Кэдис-Лендинг проводил священник Майкл Митчел. Он венчал Кэтлин и Скотта, крестил Лекси, потом Эмму Розу. В своей речи он упомянул эти радостные события. Сегодня его голубые глаза были печальными, голос – подавленным. Он говорил об усопшей.
Убитые горем Лекси и Скотт сидели в первом ряду, держась за руки и тихо плача. Сжимая носовой платок, Лекси пыталась убедить себя в том, что теперь Кэтлин в лучшем мире и наконец избавилась от страданий.
И она радовалась этому, но очень грустила.
Как несправедливо, что все, кого она любила, умерли!
Сначала Эммет. Теперь ее мать.
Если что-то случится с отцом или Эммой Розой, она не переживет этого, не вынесет нового горя.
Последние дни матери были мучительными. Она лежала в больнице со Дня благодарения, борясь со страшным недугом. Кэтлин когда-то говорила, что хочет умереть дома, но в больнице врачи и медсестры облегчали ее страдания, а Скотт и Лекси дежурили у ее постели все эти тревожные недели.
Увы, их не было рядом с ней ранним утром, когда она испустила последний вздох.
Лекси помнила слова, сказанные матерью перед ее отъездом в больницу:
– Не позволяй отцу оставаться одному.
– Хорошо, мама. Я всегда буду с ним.
Кэтлин покачала головой.
– Я совсем о другом. Ему следует снова жениться. Он не должен страдать от одиночества.
Мысль о том, что Скотт приведет в дом чужую женщину, была для Лекси нестерпима, однако она погладила руку матери: «Не волнуйся, мама. Папа не останется один».
Сейчас, видя, как несчастлив и одинок отец, Лекси с надеждой подумала, что, может быть, он и встретит хорошую женщину…
«О Господи, как я могу думать об этом на похоронах матери?»
Лекси вытерла слезы и сказала себе, что такие мысли вполне простительны. Она хочет видеть отца счастливым. Что же до нее самой…
Лекси не могла поверить, что свинцовая туча, висевшая над ней в последние месяцы, когда-нибудь исчезнет. Но она должна сделать все ради дочери, вернуть их жизнь в нормальное русло.
Как хорошо, что Анита согласилась посидеть у них дома с Эммой Розой. Лекси не хотела брать девятимесячную девочку на похороны бабушки.
Вчера брат Скотта, дядя Нэт, прилетел из Флориды со своей женой, тетей Лоис. Они сидели позади Скотта и Лекси.
Когда отец Майкл прочел последнюю молитву, а органист заиграл любимый гимн Кэтлин «Я восстану», Нэт поднялся и повел Скотта на улицу. Тетя Лоис взяла Лекси под руку, похлопала ее по плечу и протянула чистый платок.
Лекси шла вдоль прохода, и лица людей расплывались: ее глаза застилали слезы.
Потом она заметила знакомую фигуру.
Склонив голову, Йейл Брадиган в черном шерстяном пальто стоял у последней скамьи.
Лекси увидела в его глазах глубокое сочувствие… и слезы.
Потом ее усадили в черный лимузин.
Лекси обернулась, чтобы увидеть, как Йейл выходит из церкви, но на ступенях было слишком много народу.
Сейчас не время думать о Йейле. Ведь целых два месяца она старалась забыть о нем.
Отец, сидевший рядом с ней, содрогался от рыданий.
– Все будет хорошо, папа. – Лекси обнимала его за плечи, а ее сердце сжималось от жалости к нему и к себе. Она устыдилась, внезапно поняв, что оплакивает сейчас не только смерть матери.
– Нет, – задыхаясь от слез, сказал Скотт. – Не будет ничего хорошего, Лекси. Как мне жить без нее? Что делать одному?
Она положила голову на плечо отца.
«Не знаю, что ты будешь делать один».
Она рассеянно посмотрела в окно и увидела высокую темную фигуру Йейла. Он шел, наклонив голову и пряча лицо от ветра.
Лекси смотрела на него, пока лимузин не двинулся в сторону кладбища.
Эмма Роза сделала первые шаги в День сурка.
Это произошло сразу после завтрака, когда Лекси мыла тарелки из-под каши, а Эмма Роза стояла, держась за кресло. В следующий миг Лекси услышала за спиной ее шаги.
– Эм! – обернувшись, закричала изумленная Лекси. – Ты идешь!
Ее возглас напугал девочку, и она тотчас с громким криком села на попу.
