– Но ведь…
– Именно так, Ник! На флоте главное дисциплина. Разве тебя не учили этому в Академии?
Я уже был достаточно умен, чтоб не спорить.
На следующий день Яревский разбабахал мое сочинение в пух и прах, но почему-то поставил оценку А. Бог знает этих лейтенантов, что у них на уме.
После урока я дождался, когда все гардемарины вышли, и попросил у Яревского прощения за свою позавчерашнюю дерзость.
– Дать тебе хороший совет, Сифорт? – спросил он с отеческими интонациями.
– Конечно, сэр.
– Наберись терпения. Ты уже взрослый.
После завтрака я сразу пошел в свой кабинет. К горлу подкатил комок. Завтра этот кабинет не будет моим.
Пришел Толливер, едва козырнул, без разрешения сел в свое любимое кресло и с ходу затараторил:
– Я накопал кучу материалов о воровстве этого сукина сына, теперь он не отвертится. Сейчас покажу…
– Не надо.
– Не надо?! Зачем же ты позвал меня сюда? Серенко вор! Я доказал это! Надо передать материалы в прокуратуру.
– Забудь об этом деле. Уничтожь все компрометирующие материалы и никому ничего не рассказывай.
Толливер долго молчал, пронзая меня взглядом, наконец встал, подошел ко мне, облокотился на стол.
– Ты у них на крючке?
– Это не ваше дело, лейтенант! – холодно ответил я. – Я больше вас не задерживаю, идите.
Он направился к двери, вдруг резко вернулся к моему столу.
– Что тебе посулили?! Адмиральское звание?! – остервенело спрашивал он. – И ты продажный? Подался в политиканы?
– Да как ты смеешь?! – Я вскочил, но вовремя взял себя в руки. – Выполняй приказ!
– Нет! Пусть меня судят! На трибунале я все расскажу! Боже мой, какой я дурак! Верил тебе…
Зазвенел телефон. Я не обращал на него внимания.
– Сегодня я ухожу в отставку, а вызвал тебя только для того, чтоб ты помог мне составить прошение об отставке.
– Не делай этого. – В голосе Толливера проскользнуло то, чего я от него ни разу не слышал. Мольба.
– Я должен уйти в отставку. Не спрашивай меня о причинах, все равно не скажу. Официальным предлогом для отставки будет моя болезнь, вызванная переутомлением. Прошение должно быть подано сегодня же.
Постучав в дверь, в кабинет просунул голову сержант Киндерс.
– Сэр, вам звонят…
– Никаких звонков сейчас, сержант! – отрезал я.
– Звонит адмирал Дагани.
– Черт бы его… Извините.
– Мне уйти, сэр? – спросил Толливер.
– Не надо. – Я взял трубку. – Сифорт слушает.
– Хочу ознакомить вас с официальной версией истории с «Веллингтоном». Капитан Причер заболел гриппом, осложненным обезвоживанием организма, но уже идет на поправку. Вот и все. Конечно, «Веллингтоном» он командовать больше не будет. Может быть, когда-нибудь дадим ему другой корабль.
– Хотелось бы надеяться, сэр, ведь он впервые столкнулся с рыбами…
– Не учите меня, Сифорт.
– Есть, сэр.
– И еще… – Голос адмирала смягчился. – Знаете, я много думал обо всем этом… Я имею в виду вашу дерзость и вообще тот страшный бой с этими чудовищами.
– Простите, сэр…
– Не перебивайте! Помните, я говорил вам о двух типах офицеров, о солдатах и о политиках? Так вот, я проворочался без сна всю ночь и пришел, к выводу, что вы оказались очень хитрым политиком. С точки зрения устава вы совершили мятеж, что бы по этому поводу ни болтала Сандерс, и вы прекрасно поняли это. Поэтому, как только закончился бой, вы сразу побежали вниз к журналистам. Теперь вашими фото залеплены все журналы, из мятежника вы превратились в героя. Да, именно так! Вас все называют героем! Отличный политический ход, молодец, Сифорт Вы очень ловко уклонились от трибунала, хитрец. Только не
