зеленой рубашки, мелькающей среди теней, а когда наконец поймал его, то потерял всякое представление о том, где я. К счастью, в отсыревшем коридоре никого не было.
Сви был больше меня. По идее он вполне мог бы защитить себя, но я впал в страшную ярость. Любопытно, не будет ли она часто накатывать на меня после того, как пробудилась? Не слишком приятная мысль.
Если б я продолжал причинять ему боль, я бы сам превратился в дикаря, а этого допустить нельзя. Но вряд ли сейчас нужно было объяснять ему это. Теперь, когда моя злость стала стихать, Сви мог вспомнить, насколько он сильнее меня.
А может, стоит вести себя так же, как бродяги, которых я видел на улицах? Я набрал в рот побольше слюны и сплюнул, чуть не попав ему на ногу. Прости, мам. Я знаю, ты бы мне сейчас показала.
На Сви, похоже, это не произвело никакого впечатления. Может, он ничего не заметил, потому что плакал, держась за руку. Как же его убедить? Добиваться своего в таком деле мне не доводилось.
Как бы поступил отец? Я вспомнил истории, которые он мне рассказывал о тех днях, когда летал на космических кораблях, и рявкнул:
– Кругом!
– Чё?
Я развернул его лицом к стене.
– Ты меня слышал!
Мне нужно было какое-нибудь оружие. Что угодно. Сви повернул голову, и я врезал ему по уху. Он завопил. Я подавил чувство вины, напомнив себе, что не причинил ему особого вреда. Если его как следует запугать, он не догадается, насколько я на самом деле беспомощен.
Я вспомнил, что в кармане лежит мобильник, и полез за ним. Нету. Наверно, выпал во время погони. Ладно, сейчас не время об этом беспокоиться. Чем же еще воспользоваться? Я полез в карман пиджака и обнаружил пачку денег, которые взял с собой из дома. Несколько юнибаксов я положил в пиджак, а пачку свернул трубочкой и коней приложил к спине Сви. Он тут же начал извиваться.
– Сам напросился, – произнес я.
Я говорил тихо, чтобы не дать петуха Только этого мне и не хватало.
Что за словечко они используют? Пришить. Я по-прежнему не знал, что оно означает, но…
– Бояться тебе нужно меня, а не Пуука. Сейчас я тебя…
Нет, нужно действовать погрубее. И я рявкнул:
– Считаю до пяти. Говори, где Джаред, или пришью тебя прямо на месте.
Я сильнее прижал к нему сверток:
– Вот это будет боль, не так, как щас.
Господи, прости меня, но речь идет о жизни и смерти.
– Четыре! Три!
– Верхний, да пойми ты! Пуук может психануть!
– Два!
– Ладно! – пронзительно заорал он. – Он у Пуука!
– Джаред жив?
– Ну.
Я испытал такое облегчение, что даже голова закружилась.
– Где?
– У Пуука в укрытии!
Один Бог знает, что это такое. Я убрал сверток в карман и встал к нему поближе.
– Можешь повернуться.
Среди книг по психологии, которые я прочитал, чтобы изучить Джареда, обнаружился поразительный труд. Исследование персонального пространства. Если вторгнуться в личное пространство человека, он начинает нервничать. Я проводил эксперименты с Джаредом, и он резко отталкивал меня от себя подальше.
Сви вытер лицо.
– Ну чё?
– Мы отправимся в укрытие Пуука. Попробуй ввести меня в заблуждение – то есть отвести не туда – или сбежать, я тебя… – Я намеренно не стал договаривать. Так звучало более угрожающе.
– Остынь, верхний, – Сви поднял руку, словно защищаясь от удара. – Не убегу я. Клянусь.
– Отведи меня к Джареду.
– Пуук пришьет меня, раз выдал!
– Я с ним справлюсь, – уверенно заявил я. Но он все еще колебался.
– Нужно выйти на улицу.
