Оставались только Арлина с Филипом, Майкл. А еще – мои обязанности.
Супруга с благоговейным страхом смотрела на меня из своего угла.
Фити непрестанно теребил рубашку.
– Сынок, подойди ко мне. – Я умоляюще вытянул вперед руки.
Его глаза встретились с моими, и в них были одиночество, мука, отрешенность.
– Я утратил Господа Бога, и у меня нет ничего, чтобы спасти тебя! – произнес я прерывающимся голосом. – Умоляю тебя, если в тебе есть хоть капля милосердия! – Я был не в силах сказать что-то еще, меня душили слезы.
Сначала медленно, как автомат, Филип поднялся со своего кресла, двинулся к столу. Мягко обнял меня. Потом упал мне в объятия, на мои колени, словно маленький ребенок. Наши слезы смешались: мои – обо мне, его – о навеки утраченном Джареде.
– Штаб ВВС ООН в Вашингтоне вызывает корабль ВКС «Галактика».
Вздрогнув, я очнулся. Заснул, надеясь, что дежурный лейтенант этого не заметит.
Я взял телефонную трубку. Капитан редко отвечает на звонки сам, но я все еще не мог полностью доверять офицерам Стангера. Я отдал распоряжение отсеку связи переключить все коммуникации на капитанский мостик.
– «Галактика» на связи.
– Докладывает генерал Доннер. У меня мало времени. Сэр, ВВС ООН хотят остаться от всего этого в стороне.
– Что?
– Высокопоставленные генералы ведут переговоры в сети. Они не отвечают ни на какие другие запросы. Они будут ждать, кто победит. Предполагается, что мы отключены от всех неземных каналов, но мне помог один полковник-связист.
Вот идиоты! После этого им никто не станет доверять, ни одна сторона.
– Это государственная измена, Доннер.
– Строго говоря, да. А если по правде – то осторожность.
Я разочарованно хмыкнул.
– А Валера?
– Никаких признаков его, сэр. Мне тоже лучше не высовывать носа после этого звонка. Будут какие- нибудь приказы?
– Летите в Лондон. Найдите Торна. – Он знал Джеффа, они служили вместе, когда Торн был начальником штаба. – Пусть свяжется с «Галактикой» через спутник-ретранслятор из Академии в Девоне. Скажите ему, что связь через Фарсайд надежна, если другие каналы окажутся заблокированы.
– Да, сэр.
– И благодарю вас. – Один Господь Бог знал, чем рисковал генерал, предупреждая меня.
Я объявил на корабле состояние повышенной готовности. Техники принялись за ремонт поврежденных коридорных переборок. Я бы предпочел даже приказать всем занять места по боевому расписанию, но при объявлении тревоги люди бы начали засыпать на ходу после такой ночки.
Я не решался надолго оставлять капитанский мостик, а из лейтенантов доверял только Дереку и Арлине. А это означало, что я не мог делить с ними часы дежурства – у них было предостаточно и своих обязанностей. Поэтому со мной на вахте находились мужчины и женщины, о которых я ничего не знал, за исключением того, что они не отстранили от командования Стангера, как этого требовала присяга.
Полностью выбившись из сил, я приказал гардемарину Спику отвезти меня в лазарет.
Лицо у Майкла распухло. Он безжизненно лежал на койке. Корабельный врач перечислил его повреждения.
Среди них были три сломанных ребра, отбитая селезенка, раздувшиеся яички.
– Ребра благодаря стимулятору роста через несколько дней срастутся. Но он в такой депрессии… Это избиение что-то сломало в его психике.
Я подкатился к его кровати:
– Майкл… – Но он меня не видел. Глаза его смотрели куда-то мимо меня.
– Прости, па.
– За что? Ты держался великолепно.
– Я думал, что смогу ее остановить. Повалить на пол. Но она… – Его лицо исказилось.
– Тебе всего пятнадцать. Нечего было и думать…
«Капитан – на мостик! – Завыли сирены. – Боевая тревога!»
– Господи Иисусе! – Я схватился за колеса. – Гардемарин! Спик! – Мы покатили на мостик.
При моем появлении Дерек и гардемарин Пайл вытянулись по стойке «смирно».
– Сэр, посторонние лазеры. В режиме поиска цели.
– На орбитальной станции? – В это время Земля находилась между нами и Лунаполисом. Адмиралу Хою было бы лучше подождать, когда к нему присоединятся его союзники.
