дело? Чего вы хотите?
– Свободы для…
– Эй, это же Сифорт!
– Не подходите к…
– Восстановите Совет Европы!
– Отойдите в сторону! – крикнула Карен тоном, не терпящим возражений. Я был уже за воротами. Охрана постепенно оттесняла демонстрантов в сторону.
– Тише! – пришлось мне повысить голос. – Как я могу что-то услышать в этом шуме? – Я поднял руку, чтобы заставить их умолкнуть. – Пусть скажет кто-то один. Вы можете немного помолчать? – Толпа понемногу угомонилась. – Марк, дай-ка мне мегафон.
Из толпы выдвинулся грузный мужчина.
– Я скажу. Мы здесь для того, чтобы…
– Я – Николас Сифорт. Как ваше имя?
– О, Фрэнке. Маури Фрэнке.
– Чего вы хотите? – Я протянул ему микрофон.
– Независимых Европейских Штатов.
– Всех стран?
– Я считаю – всех.
– В Великобритании, согласно недавним опросам общественного мнения, 70 % за простой союз. Во Франции…
– Эти студентишки-интервьюеры могли и приврать. Мы требуем плебисцита! Соотечественники!! Правительство десятилетия скрывает от нас правду. С 2170 года, когда объединились Австрия с Италией, одна администрация задругой…
– О, нет, не надо. – Я отобрал у него мегафон. – Я готов вас выслушать, но только если вы не будете брать приступом мой дом. И если не будете произносить здесь речи. Направьте петицию в мой офис в ООН.
– Мы пытались…
– Гарантирую, что лично вы получите ответ в течение трех дней.
– Мы уже вдосталь наслышались таких обещаний. Все это ложь.
– Клянусь вам. Клянусь именем Господа! – В толпе при этих словах послышались удивленные возгласы. Фрэнке продолжал неистовствовать, но его сторонники поутихли. – Подайте петицию, как только она будет у вас готова. – Я двинулся к Патриотам Земли. – Ну, а вы, ребята, что шумите?
Внизу, под нами, Делавер сменился на Нью-Джерси. Объединенные Нации. Через полчаса можно было бы приводниться на узкой полоске Ист-Ривер. Вашингтон расположен слишком близко к Нью-Йорку, чтобы использовать для перелетов суборбитальные корабли. И мы пользовались древней реактивной техникой, высокоскоростными поездами или вертолетами. Мой самолет был битком набит всякой всячиной, полагавшейся для класса люкс, но я ничем никогда не пользовался. Тем не менее с нами летали всевозможная прислуга, даже буфетчик, многочисленные секьюрити, мой пресс-секретарь, компьютерщики, флотские связисты… Я вздохнул.
Марк Тилниц взял из бара бутылку:
– Вина, сэр? – Из-за шума двигателей ему пришлось повысить голос.
– И прийти на Совет патриархов под градусом? Ты в своем уме?
– Да ничего страшного, господин Генеральный секретарь. Вы же тоже человек.
Нет, я еще не совсем выжил из ума, чтобы свалять такого дурака. На кораблях Флота спиртные напитки, как и наркотики, были строжайше запрещены.
– Так как насчет бургундского? – льстивым голосом продолжал Тилниц.
Возможно, почувствовал, что я не в духе. Он вообще хорошо улавливал мои настроения. Я ничего не сказал и лишь безучастно смотрел в иллюминатор на коричневатые пейзажи внизу.
В кабине сидели два пилота, штурман, оператор боевого радара. В буфете застыли в ожидании два стюарда в униформе, надеявшиеся, что я нажму кнопку вызова и им найдется дело. В салоне Джеренс Бранстэд болтал с несколькими доверенными журналистами. Ближе к хвосту расположились мой пресс- секретарь, камердинер и остальная свита.
– Да это просто смешно, – хлопнул я рукой по подлокотнику кресла. – Семьдесят человек эскорта – чтобы только я долетел до офиса.
– Мы уже пытались поднять этот вопрос, – послушно кивнул Тилниц.
– Поднимите еще раз!
Вместо прямого ответа он вскинул брови:
– Сэр, я думаю, Совет вовсе не склонен с вами ссориться.
– Не объясняй мне очевидного, Тилниц.
– Почему бы и нет?
Я свирепо на него посмотрел, и через мгновение у него задрожали губы.
