— Но ведь я права!
— Мы полицейские. Судить — не наше дело.
— Иногда бывает трудно удержаться.
— Тебе удалось разузнать что-нибудь про Лив Марит?
— Немного. Доктор Йорген Линдманн, который возглавляет клинику в Аскере, занимается пластической хирургией. Она легла туда, очевидно, чтобы пройти дорогостоящий курс лечения.
— А в чем оно состояло конкретно?
— Понятия не имею. Вероятно, изменение внешности, чтобы он не смог ее узнать.
— А нельзя это разузнать?
— В больнице нам не позволят ознакомиться с историей болезни. Только по решению суда. У Линдманна куча знаменитостей лечится, и он не захочет, чтобы прошла молва о том, будто информация об имплантациях груди и удлинении пениса просочилась в бульварную прессу.
— Удлинение пениса, вот это да!
— Это последний писк, Юнфинн. Ты что, разве не читаешь предложений в спаме электронной почты?
— Нет, я поместил фильтр от спама. Ты думаешь, мне следовало бы этим заинтересоваться?
— Я этого не говорила.
— Ну спасибо!
Он услышал голоса в коридоре и понял, что кто-то из следователей вернулся из дома Скарда. Валманн коротко попрощался и положил трубку.
Через минуту позвонил Рюстен.
29
— Это выглядит как классическое самоубийство. Он сидел на стуле с простреленным виском. Пистолет лежал на полу под его рукой. На нем только его отпечатки пальцев. В квартире никаких признаков взлома.
— Разумеется.
— Почему разумеется?
Рюстен, как обычно, сидел в кресле, отклонившись назад, и говорил неторопливо. Последние слова он, однако, произнес, наклонившись вперед и положив руки на письменный стол, словно торопя Валманна с ответом.
— Если это инсценировка, то мы имеем дело с профессионалом.
— Если это инсценировка. Мне показалось все очень достоверным, прямо как в учебниках пишут.
— Время смерти уже установлено?
— Предварительно — за десять-одиннадцать часов до того, как его обнаружили.
— Иными словами, от одиннадцати до двенадцати часов вчера вечером.
— Да, около того.
Примерно в это время Валманн находился в баре «Виктория». Он выругался про себя.
— Тут есть один момент, который мы пока никак объяснить не можем, — добавил Рюстен.
— И это?..
— Похоже, что беднягу перед этим здорово поколотили. У него была рассечена губа, а на носу синяк. Однако в комнате не было никаких следов борьбы или драки. Каждая вещица строго на своем месте. Кроме большой Библии, которая лежала на полу. Похоже, он читал ее, прежде чем…
— А что за пистолет у него был?
— Мне кажется, Нольде сказал, что «беретта».
— «Беретта»?
— А что такое?
— Ты ничего не припоминаешь?
Рюстен нетерпеливо покачал головой.
— Эдланд заявил о краже пистолета. У него была «беретта». Мы конфисковали пистолет пару дней назад, но он потребовал вернуть его назад. Сказал, что стрельба — это его хобби, часть его программы реабилитации. По рекомендации девяти врачей из десяти. Мы не нашли никакой законной причины оставить пистолет в полиции.
— А номер пистолета вы записали?
— Разумеется. Спроси Нольде. Вы от хозяйки чего-нибудь добились, от фру Далбю?
— Она была сильно перепугана, но ничего интересного не сообщила. Они ведь только этой ночью из Лондона вернулись и отключили телефон, чтобы утром выспаться.
— А вы ее спрашивали, у кого был ключ от дома?
— Только у нее и у Скарда. А еще у горничной.
— У горничной?
— Да, у них есть горничная. Фру Далбю ее всячески расхваливала. По ее словам, очень толковая и надежная женщина. А таких сейчас найти непросто.
— Горничная… — пробормотал Валманн.
— А что такое?
Стресс уже начал сказываться на обычно спокойном лице Рюстена. Его бросили на это расследование, которое превратилось в сплошное нагромождение трудностей.
Зазвонил телефон. Рюстен схватил трубку:
— Да?
Он выслушал короткое сообщение.
— Хорошо, — рявкнул он и положил трубку. — Это Нольде. Так и есть, пистолет Эдланда.
— Отлично. Заарканим Эдланда.
Рюстен уставился на него:
— Ведь он же заявил о краже пистолета. У него есть разрешение на ношение оружия. Никто не нашел ничего подозрительного в краже пистолета. Все мелочи были проверены у охраны стрелкового клуба в Анкерскугене.
— Все равно приведите его. В нашей работе случайностей не бывает. И отмолотите его как следует. С этим парнем что-то нечисто.
— Похоже, ты сам не прочь бы это сделать.
— Совершенно верно.
— Я мог бы найти вескую причину, чтобы предоставить тебе эту возможность, если очень постараться.
— Ну так постарайся. Мне кажется, что сейчас я его расколю.
На лице у Рюстена все еще было видно сомнение.
— Ведь ты же сам видел Скарда вчера вечером, Валманн, вместе с женщиной. При чем тут Эдланд?
— Он что-то скрывает. Я это с первого дня чувствую. Я не могу тебе сказать, с чем это связано, но что-то определенно есть. А пистолет это доказывает. В этом уж я уверен, черт побери!
30
Эдланд сидел за тем же столом и на том же стуле, как и на предыдущих двух допросах. Разница состояла только в том, что сегодня он казался спокойнее и увереннее в себе. На нем были белая рубашка под тонким светло-серым свитером из овечьей шерсти с вырезом под горло и блейзер только что из чистки,
