– Чашечка чая, – покорно сказал Карл Бантри, снова погружаясь в свое привычное состояние. – Чашечка чая. В зимний день чашечка чая. – Он как будто обращался к чашке, которую держал в руке, но не пил из нее. – Почему я так рано сегодня поднялся?
– Папа, – пыталась приободрить его Джулия, – пей чай.
Он хлебал свой чай, совершенно забыв предложить его гостям. Карл Бантри даже не смотрел в сторону Джулии, которая провожала посетителей к выходу.
– Если вам потребуется помощь отца, он сам обсудит с вами условия контракта. Но нам в любом случае нужен будет задаток, чтобы нормально его одеть, привести в порядок и все такое. Он может оборудовать все для работы прямо здесь, но нам нужны будут телефоны и дополнительные линии, компьютер, модем, факс, принтер и так далее и тому подобное. Записей на бумаге он хранить не будет, и вы сами понимаете, что он никогда не сможет выступать в роли свидетеля. В этом отношении вам нечего опасаться.
Жан-Ги прервал ее:
– А кто вам сказал, что он нам нужен?
– Вы сами, потому что согласились сюда прийти. И адвоката вашего с собой пригласили.
Разыгранный ими спектакль прошел просто отменно. Она очень надеялась, что ее возбуждение и радость были не очень заметны.
– Будем на связи, мисс Бантри, – сказал ей на прощание Гиттеридж. Он открыл стенной шкаф, куда девушка повесила их пальто. – У нас есть ваш номер телефона.
– Отлично.
Мужчины взяли одежду и вышли на лестницу. Слегка им кивнув, Джулия закрыла дверь и быстро прошла на кухню отпраздновать это событие. Она почти вбежала в дверь и даже ухватилась за стенной шкаф, чтобы остановиться. На кухне Банкир плотно прижимал указательный палец к губам, всем своим обликом предупреждая о том, что им надо соблюдать предельную осторожность. Перед тем как заговорить, Джулия должна была успокоиться. Потом он ей кивком предложил подойти к нему поближе. Она посмотрела, куда он указывал глазами, и увидела что-то напоминавшее прослушивающее устройство, укрепленное под столешницей высокого кухонного стола.
Семейство Бантри чуть расслабилось, и дочь крепко обняла отца.
– Мне кажется, папуля, они дадут тебе работу. Ты, пап, отлично им все растолковал. Я знала, что ты с этим справишься! Если у них есть хоть какие-то мозги, они обязательно возьмут тебя на работу.
– Это было бы неплохо, моя дорогая. Хочешь чашечку чая?
– Да, папочка, да! Мне очень хочется выпить чайку!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
С северной стороны горы в богатом франкоговорящем районе Отремонт Эмиль Санк-Марс сидел вместе с Биллом Мэтерзом в ничем не примечательной машине, припаркованной неподалеку от дома Каплонского. Дом вознесся высоко над тротуаром – здание было узким, одной стеной оно примыкало в другому строению, к его входной двери вели широкие крутые цементные ступени. Хотя весь дом уже вполне можно было бы привести в порядок – прежде всего покрасить, элегантное здание из кирпича, камня и потемневшего от времени красного дерева с окнами в свинцовой оправе свидетельствовало о том, что хозяин его должен быть человеком весьма состоятельным.
– Ничего себе хоромы, – заметил Мэтерз.
– Шик за бандитский счет.
В тот день они говорили по-английски, будто решив перейти на язык того, за кем следили.
– Бандиты и мне работу обеспечивают, – не стал спорить Мэтерз.
Санк-Марс ясно дал понять, что только он определит время визита к Каплонскому. За углом в служебной машине он оставил двух полицейских, одним из которых был Ален Дегир – осиротевший напарник Лапьера. Мэтерз сидел на переднем сиденье и пытался размышлять вслух.
– Дети у него сейчас в школе. Жена – если ей хватает мозгов – поехала к любовнику. Мы знаем, что он в доме, мы знаем, что он там один. Мне кажется, теперь самый подходящий момент.
– А где его адвокат?
– Какая разница? Каплонский все равно позвонит ему, как только придет в себя. А когда поговорит с ним, толку от него будет как от козла молока.
– Как знать, – возразил Санк-Марс. – Порой бывает нелегко ничего не говорить.
Машину сквозь лобовое стекло заливало солнце, и они пригрелись.
Зазвонил сотовый телефон. Санк-Марс вынул его из кармана, включил и назвал свое имя. Больше он не произнес ни слова. Потом отключил его и улыбнулся Мэтерзу.
– Ну, все, Билл, порядок, – сказал он напарнику с наигранным удивлением. – Адвокат Каплонского только что вошел в суд. Гиттеридж сегодня занят в процессе – с судьей и присяжными, все чин чинарем. До него теперь несколько часов нельзя будет дозвониться.
Мэтерз закашлялся, покачал головой и распрямил спину.
– Эмиль, мы не можем сейчас говорить с Каплонским. Он же под следствием. И вы это знаете.
Вместо ответа Санк-Марс только слегка пожал плечами, связался по рации с Дегиром и велел ему действовать. Они с Мэтерзом вышли из машины и не торопясь пошли по улице.
– Если я не ошибаюсь, он подозревается в краже автомобилей и присвоении краденого имущества, – заметил Санк-Марс. – По крайней мере, мне известно только об этом. Теперь я собираюсь его арестовать по подозрению в убийстве. А это уже совсем другая статья. По этому делу следствие открыто не было.
– Это чистой воды юридическая казуистика.
– Очень жаль, что его адвокат сегодня занят в суде. Гиттеридж вполне мог бы эту ситуацию распутать, разъяснить нам, что к чему. Может быть, ты вместо него хочешь предложить свои услуги?
– Он не будет с нами разговаривать, Эмиль.
– В участке? Никогда. Каплонский слишком дорожит своей жизнью. Но до управления отсюда неблизко. Кто знает, может быть, он разоткровенничается с нами по дороге? Ненавязчивый разговор по душам, Билл, говорят, иногда идет людям на пользу.
Санк-Марс остановился у самой лестницы и бросил взгляд вверх. На склоне перед домом был разбит небольшой садик. На детской площадке по другую сторону улицы ребятня каталась на попках с горки, разрыхляя недавно выпавший снежок.
– Если честно, Эмиль, не думаю, что ему удастся пришить убийство. Разве что соучастие. Наверняка он может проходить как свидетель. Но убийство? Никогда.
– Я вовсе не уверен, что это сделал именно Каплонский. Но я же не собираюсь ему об этом говорить. Иди за мной, Билл.
– После дождичка в четверг хорошо бы нам узнать, что от будущего ждать.
Санк-Марс расплылся в улыбке.
– Все просто, Вильям, как дважды два. Лапьер этого малого слегка потрепал, маникюр ему подправил, прическу уложил. А я его тальком посыпать не собираюсь. Мне хочется посмотреть, как у него все свербить станет. Я хочу, чтобы Каплонскому просто не терпелось себе всю рожу в кровь расчесать.
Полицейская машина затормозила у самых ступенек дома Каплонского, въехав одним передним колесом на тротуар и чуть не задев пожарный кран. Дегир и второй полицейский вышли, и все четверо на утреннем солнышке стали не торопясь подниматься по лестнице к входной двери. Проблесковые маячки на крыше машины ритмично вращались, отражаясь от кирпичной стены. Дегир выглядел расстроенным и немного растерянным. Главный соперник его напарника выбрал именно его для этой операции, и это его явно беспокоило. Он будто терялся в смятенных мыслях. Поднявшись на пару ступенек, Санк-Марс сделал ему и второму полицейскому знак, чтобы они немного потоптали около дома снег, не забывая держать в поле зрения и задний выход, пока сам он вместе с Мэтерзом будет заниматься подозреваемым.
– Что здесь делает Дегир? – тихо спросил его Мэтерз.
– Ничего особенного, я его просто так пригласил.
– Вы думаете, я вам поверю?
Санк-Марс сделал неопределенный жест подбородком.
– Это проверка.
– Вы, Эмиль, нас всех проверяете, да?
Санк-Марс вынул револьвер из кобуры, переложил его в карман, а другой рукой нажал кнопку
