«пропал без вести» в октябре 1941 года где-то между Ельней и Вязьмой. Он бесследно пропал вместе со всей 24-й армией, вместе со своим командармом, генерал-майором К.И. Ракутиным, бывшим комбригом пограничных войск. О К.И. Ракутине в энциклопедии «Великая Отечественная война» сказано: «Погиб в октябре 1941 года западнее Вязьмы...». Могилу его не могли найти 55 лет.
А ведь ее, могилу командарма–24, генерал-майора К.И. Ракутина, наверняка искали профессионалы, товарищи из компетентных органов. Их рвение известно всем. Мотивы их старания тоже понятны. А на самом ли деле командарм-24 погиб? А не перешел ли он на сторону врага, как генерал Власов? А не скрывается ли он до сих пор от справедливого возмездия где-нибудь в знойной Аргентине?
Но даже эти старательные профессионалы, за которыми стояла вся мощь нашей сверхдержавы, не нашли могилу командующего 24-й армией генерала Ракутина в Вяземских лесах. Мог ли я, одиночка, найти могилу рядового красноармейца этой армии?
Так или иначе, но я почти уверен, что след отца оборвался в октябре 41-го «западнее Вязьмы». Почти, почти уверен. Почти...
Потому что есть некоторые сомнения, которые мне не удалось рассеять.
Хотя и 103-я м.д., и 103-я с.д. по полученным мной официальным ответам из ЦАМО входили в состав 24-й армии, но ставить твердый знак равенства между этими соединениями я не могу. В книге А.И. Еременко «В начале войны» есть схема приграничных сражений 1941 года. И там, среди соединений, окруженных врагом в первые дни войны западнее Минска, я разглядел микроскопический значок — 103 с.д.
На войне случалось всякое. Я даже нашел в мемуарах две дивизии с одним и тем же номером, которые действовали на фронте в 1941 году в одно и то же время: две 160-е с.д. Я не поверил сам себе и направил запрос об этом в ЦАМО: могли ли в Красной Армии в одно и то же время существовать две дивизии с одинаковым номером, а именно, две 160 сд? Удивительно, но мне ответили. Да, в кровавой каше 1941 года из-за быстро меняющейся боевой обстановки такое вполне могло случиться.
Я опять поразмыслил и решил, что, видимо, 103 с.д. первоначального, довоенного формирования, погибла в окружении западнее Минска в первые дни войны. Там произошла самая чудовищная в истории всего человечества военная катастрофа.
Эта катастрофа будто предопределила весь дальнейший ход войны и бесчисленные жертвы Красной Армии и советского народа в той войне. Ее мрачная зловещая тень нависала над нашей армией и народом до самого конца войны, до дня Победы. Кровавая трагедия начального периода войны стала роковой для злосчастной 103 сд. И кто знает, если бы война началась по иному, то мой отец, возможно, оказался бы жив.
Судьба моего отца, рядового красноармейца Ивана, как и многих миллионов советских людей, которых наше государство оторвало от семей, от мирного труда и одело в военную форму, напрямую связана с этими событиями первых дней войны. К сожалению, о них мало что известно, наша история обходит загадочным молчанием эту страшную трагедию. Поэтому я считаю своим долгом немного остановиться на тех первых днях войны.
Неисчислимые потери Красной Армии при разгроме ее Первого стратегического эшелона оставались неизвестными гражданам СССР и до сих пор неизвестны простому гражданину России. Но они послужили истоком для необъятного океана человеческой крови, пролитой советскими людьми за годы войны. Гигантские жертвы всех последующих неудач Красной армии, как и чрезмерная кровавая цена многих ее победоносных сражений берут свое начало именно в тех трагических первых днях войны.
Сейчас вышло множество исследований по начальному периоду войны. Большинство авторов повторяет старую, ортодоксальную версию. Советский Союз жил мирной, созидательной жизнью, а на него вероломно, без объявления войны напала фашистская Германии. Поэтому, мол, начало войны оказалось для нас несколько неудачным.
Но существует и иная точка зрения. И то, что я знаю сейчас о начальном периоде войны, то, что я узнал во время своих многолетних поисков одного-единственного красноармейца – моего отца, подтверждает правильность именно этой, другой точки зрения, а не официальной версии.
Нас всю жизнь учили и учат до сих пор, что гитлеровское нападение застало врасплох неподготовленную Красную Армию, которая находилась в летних лагерях, и которая не готовилась ни к какой войне. Нас убеждали, что фашистская армия по численности намного превосходила Красную Армию. Нам долгие десятилетия внушали, что по количеству и качеству вооружения и военной техники Красная Армия намного уступала Вермахту. Наши танки, наши самолеты, наша артиллерия, якобы, не годились и в подметки немецким, да и было их у нас совсем ничего.
Нас много лет уверяли, что по численности танков и самолетов фашисты во много раз превосходили нас. Первым об этом заявил Сталин в докладе на торжественном расширенном заседании Моссовета на станции метро «Маяковская» 6 ноября 1941-го года, когда говорил о причинах «временных неудач нашей армии».
«Другая причина временных неудач нашей армии состоит в недостатке у нас танков и отчасти авиации… Наша авиация по качеству превосходит немецкую, а наши летчики покрыли себя славой бесстрашных бойцов. Но самолетов у нас пока еще меньше, чем у немцев. Наши танки по качеству превосходят немецкие танки, а наши славные танкисты и артиллеристы не раз обращали в бегство хваленые немецкие войска с их многочисленными танками… Но танков у нас все же в несколько раз меньше, чем у немцев…».
Непобедимый полководец Г.К. Жуков в своих мемуарах «Воспоминания и размышления» смело опроверг слова Сталина. Он соглашался, что в авиации и в бронетанковых войсках у нас есть определенные недочеты. Однако по численности боевых самолетов и особенно танков мы перед началом войны значительно превосходили Вермахт. Слово самому полководцу. Цитирую его по первому, единственному прижизненному изданию. Все остальные многочисленные переиздания «Воспоминаний и размышлений» с их исправлениями и дополнениями выпущены после смерти маршала, и он не несет за них ответственности.
«…Промышленность все же не поспевала за требованиями времени. В количественном отношении накануне войны в авиации преобладали машины старых конструкций. Примерно 75-80 % общего числа машин по своим летно-техническим данным уступали однотипным самолетам фашистской Германии. Материальная часть новых самолетов только осваивалась…». («Воспоминания и размышления», с. 201).
«К полетам в действительно сложных условиях успели подготовиться лишь отдельные соединения, а к ночным полетам – не более 15 процентов личного состава…».
О наших танках Г.К.Жуков пишет: «…Некоторые заводы планы не выполняют, имеются большие трудности… Вооружение войск танками КВ и Т-34 идет крайне медленными темпами… Что касается КВ и Т- 34, то к началу войны заводы успели выпустить 1861 танк…»
Г.К. Жуков точно указывает численность самолетов и танков, которые двинула Германия на нас 22 июня 1941г.
« В составе групп армий «Север», «Центр» и «Юг» противник ввел в действие 3712 танков и штурмовых орудий. Сухопутные войска поддерживались 4950 боевыми самолетами…».
Что же могла противопоставить «неподготовленная» Красная Армия этой чудовищной фашистской лавине? Снова читаю Жукова.
«С января 1939 года по 22 июня 1941 года Красная Армия получила более 7 тысяч танков…». От себя добавлю, что это говорится только о наших новейших танках. Танки, выпущенные до 1939 года Жуков не учитывает. Всего этого, по мнению Г.К.Жукова, конечно, катастрофически мало. И он не говорит, что больше половины танков Вермахта выпущены до 1939 года.
« Для полного укомплектования новых мехкорпусов требовалось 16,6 тысячи танков только новых типов, а всего около 32 тысяч танков…».
Не лучше обстояло дело и с авиацией. «С января 1939 г. по 22 июня 1941г. Красная Армия получила от промышленности 17745 боевых самолетов…».
И опять добавлю от себя, что с 1939 года наша авиапромышленность выпускала только новейшие боевые самолеты. Машины, выпущенные до 1939 года, Г.К.Жуков опять же не учитывает. У Германии больше половины всех самолетов выпущены до 1939 года, но об этом он не пишет.
