Дэш положил руку на плечо Джимми.
– Пойдем выпьем.
– Только по одной. Через час у нас встреча с принцем; помянуть отца как следует мы успеем потом.
Дэш кивнул, и они направились обратно к главному входу во дворец.
Прямо у входа они встретили Малара Энареса.
– Молодые господа, – сказал он, – мне очень жаль. Примите мои соболезнования.
Слуга из долины Грез нашел тысячу способов быть полезным во дворце. Когда Джимми вернулся, он ожидал, что Малар все еще будет под арестом, но с удивлением обнаружил, что тот уже развил бурную деятельность в штаб-квартире Дуко. Он замечательно справлялся с уборкой, наведением порядка и управлением людьми. Когда Дуко выехал на Юг, чтобы принять командование Южными землями и проверить форты вдоль границы с Кешем, Малар снова пристроился к Джимми.
– Могу я что-нибудь для вас сделать, молодые господа? – спросил он сейчас, заходя за братьями внутрь.
– Я бы оценил, если бы ты принес ко мне в комнату бутылку очень хорошего бренди, – сказал Джимми.
– Постараюсь, – кивнул Малар и поспешил прочь.
Джимми и Дэш пошли по длинным коридорам дворца, почти восстановленным до первоначального состояния. Рабочие все еще суетились, докрашивая оконные и дверные рамы, укладывая плитку и развешивая гобелены. Задняя лестница на верхние этажи все еще нуждалась в починке, но каменщики уже убрали и заменили последние треснутые камни, и повреждения от огня и сажи тоже были ликвидированы.
– Ты помнишь, как здесь все раньше выглядело? – спросил Дэш.
– Знаешь, я как раз о том же сейчас думал, – отозвался Джимми. – Я знаю, что гобелены другие, но вряд ли смогу вспомнить те, которые висели здесь раньше.
– Патрик велел обновить все старые боевые знамена в зале принца.
– Это не то же самое, – сказал Джимми, – но я понимаю, почему он так решил.
Они добрались до комнат Джимми и, войдя внутрь, с минуту сидели молча, потом Дэш сказал:
– Я просто не могу простить ему! – Он поднял голову, и глаза у него блестели от слез.
У Джимми на глаза тоже навернулись слезы, и он сказал:
– Я понимаю. До чего же глупо вот так пойти навстречу собственной смерти.
– Ты написал маме и тетушкам?
– Нет еще, сегодня напишу. Я пока не представляю, как об этом написать.
Дэш наконец дал волю слезам.
– Напиши им, что он с честью погиб за короля и отечество.
– Слабое утешение, – прошептал Джимми.
Дэш утер глаза.
– Он должен был сделать это.
– Нет, не должен, – возразил Джимми.
– Должен, – убежденно повторил Дэш. – Всю свою жизнь он оставался в тени дедушки и человека, в честь которого его назвали.
Джимми тоже вытер слезы и сказал:
– История запомнит только одного Аруту Крондорского. – Он вздохнул. – Отца в лучшем случае упомянут в примечании в каких-нибудь учебниках. Человек, названный в честь великого принца, который прекрасно справлялся с административной работой в Рилланоне и Крондоре. Неужели это все?
– Не все, – сказал Дэш, – но только для тех из нас, кто знал и любил его.
В дверь постучали, и Джимми встал открыть ее. Это был Малар Энарес с подносом, на котором стояли бутылка бренди и два хрустальных бокала.
Джимми шагнул в сторону, пропуская слугу внутрь. Малар поставил поднос на стол и сказал:
– Еще раз хочу выразить свои глубочайшие сожаления, молодые господа. Хотя я и не имел чести знать вашего уважаемого отца, я не слышал о нем ничего кроме хорошего.
– Спасибо, – сказал Джимми.
Малар вышел, закрыв за собой дверь, а Дэш разлил по бокалам бренди. Протянув один из бокалов брату, он поднял свой и сказал:
– За отца.
– За отца, – повторил Джимми, и они молча выпили. Через некоторое время Джимми произнес:
– Я знаю, что чувствовал отец.
– Почему? – спросил Дэш.
– Неважно, каких успехов я достигну и как высоко поднимусь – будет только один Джеймс
