Ассистент щелкнул пластиковой «хлопушкой» прямо перед носом Энди. Тот вздрогнул.
— «Морская жизнь», день пятьдесят второй, камера номер три, флэш-карта номер два! — прокричал ассистент.
— И… прямой эфир! — гаркнул Джесси Джонс.
Джесси был обязательным несимпатичным «членом экипажа» для прямого эфира. Настоящие моряки носили форму и старались держаться от телекамер подальше. Ненавидимый всеми как на корабле, так и зрителями всей Америки, Джесси Джонс между тем наслаждался своей звездной ролью. Реалити-шоу нуждаются в том, чтобы в них присутствовал отрицательный персонаж, которого все дружно ненавидят, — тот, кто провоцирует конфликты и кризисы. Такого в старые добрые времена матросы прозвали бы Ионой и при первой возможности выбросили бы за борт.
Загорелый, мускулистый, с множеством татуировок на предплечьях, Джесси носил короткую стрижку ежик, и волосы у него были осветлены добела. Никто до такой степени не пользовался услугами легиона спонсоров шоу, как он. Джесси был одет в обтягивающие черные штаны «бодиформ» (до середины бедра, с завышенной талией) и не менее обтягивающую футболку с треугольным вырезом и рисунком в виде пальм и цветов. На ногах у него красовались серебристые кроссовки «Найк», а от солнца он спасался с помощью бледно-голубых очков фирмы «Матсуда» в серебряной оправе стоимостью пятьсот долларов.
— На чем мы остановились, Зеро? — спросил Энди.
— На веслоногих ракообразных, — ответил Зеро.
— Ах да, — Энди улыбнулся. — Верно… Джесси?
Джесси резко бросил в Энди резиновую ручную куклу. Тот не успел вовремя уклониться, и кукла попала ему в лицо.
Все расхохотались. Энди поправил очки в пластмассовой «черепаховой» оправе и криво улыбнулся в камеру. Он надел куклу на руку и пошевелил выпученным глазом на голове резинового рачка и двумя длинными усиками, после чего погладил дружелюбного бультерьера.
— Так вот, наш Копепода назван в честь этого крошечного обитателя моря.
Пес с носом, похожим на банан, отрывисто гавкнул. Он лежал у ног Энди, высунув язык, и тяжело дышал.
— Бедный Копи! — сочувственно проговорила Дона Кипке, корабельная сирена-панк. — И кому только взбрело в голову назвать собаку в честь такого уродца?
— Точно, парень, это просто издевательство над псом! — прокричал Джесси.
Энди опустил куклу и, сдвинув брови, воззрился на Зеро. Оператор взял лицо биолога крупным планом.
— Сидим, как идиоты, на этом корыте, — крикнула Дона. — Уже несколько недель нам нечего делать!
— Меня тошнит от этого дерьма! — гаркнул Джесси.
Все дружно загомонили. Копепода залаял.
Энди покраснел, выпучил глаза и бросил куклу на палубу.
— Как я могу о чем-то рассказывать, если меня никто не слушает! — возмутился он, сорвался с места, промчался по палубе и сбежал вниз по трапу.
Взоры членов команды обратились к Зеро.
— Эй! Я тут ни при чем, — отступая назад, но не выпуская из рук камеру, проговорил Зеро. — Вы у начальства лучше спросите!
Зеро взбежал по трапу на мостик. Нелл, глядя на членов команды через окно, ехидно показала им язык.
— Похоже на мятеж, капитан. Думаю, нам придется сойти на берег при первой же возможности.
Капитан Сол лукаво глянул на Нелл через плечо.
— Хитрый ход, Нелл.
— Я серьезно!
Глин Филдс, корабельный биолог, встал рядом с Нелл и посмотрел в окно.
— Она права, капитан. Думаю, команда готова к штурму Бастилии.
Нелл познакомилась с Глином, когда второй год преподавала ботанику первокурсникам в Нью- Йоркском университете. Глин преподавал первокурсникам биологию, и его консервативный внешний вид был предметом постоянного обсуждения на факультете. Именно он убедил Нелл попробовать пройти собеседование на участие в проекте «Морская жизнь».
Высокий, бледный, худой — ярко выраженный британец, Глин был наделен резкими, красивыми чертами лица, почти черными глазами и доставшейся от матери-валлийки копной курчавых черных волос. Нелл он казался несколько чересчур тщеславным, но такое впечатление у нее могло сложиться из-за того, что Глин на нее, похоже, почти совсем не обращал внимания (по крайней мере, ей так казалось). Глин носил типичную одежду английского ученого: оксфордские сорочки, коричневые или защитного цвета брюки, простые кожаные туфли, а порой даже темно-синие блейзеры. Сейчас на нем была голубая оксфордская рубашка, слаксы цвета хаки и легкие полуботинки без носков — вот так «легко» он одевался даже в тропиках. Нелл подозревала, что этого человека никто никогда не застигнет врасплох — одетым в шорты, футболку и — не дай бог! — в теннисные туфли.
Нелл помнила, как год назад спорила с Глином. Она говорила, что ей на целый год придется оторваться от своих исследований, но когда Глин упомянул о том, что экспедиция может заглянуть на тот самый таинственный маленький островок, о котором постоянно говорила Нелл, она поняла, что больше ей в жизни такого шанса может и не представиться. Она отправилась на собеседование и, к собственному изумлению, попала на борт «Трезубца» вместе с Глином.
Теперь биолог видел, что надежды Нелл разбиты в пух и прах, и чувствовал себя немного виноватым.
— Быть может, высадка на берег в ближайшее время поспособствует поднятию духа команды, капитан, — сказал он.
По трапу со стороны кормы поднялся в рубку второй помощник Самир Эль-Ашвах, одетый в белую форму в стиле «Лав боат»,[5] которую продюсеры навязали членам профессиональной команды «Трезубца». В жилах худощавого Самира текла египетская кровь, а разговаривал он с австралийским акцентом, чем поначалу всех очень удивлял.
— Мать родная, турбопарус запустили, да, капитан? Просто ради интереса, с какой скоростью мы идем?
— Четырнадцать узлов, Сэм, — ответил капитан Сол.
— А ведь это совсем даже не плохо, я бы сказал!
— Пожалуй, — рассмеялся капитан Сол и поскреб макушку, обрамленную, словно коралловым атоллом, венчиком седых волос.
Нелл посмотрела в носовое окно на девяностотрехфутовый турбопарус, возвышавшийся над мостиком научно-исследовательского судна, словно труба прогулочного парохода. Огромный парус напоминал колонну, водруженную посреди мостика, и с трудом помещался на фотоснимках. Нелл слышала, как урчат моторы внутри этой толстой белой колонны.
Турбопаруса были придуманы Жаком Ивом Кусто в восьмидесятые годы для научно- исследовательских судов, включая его собственный корабль «Калипсо-II». Принцип действия этого идеального для совершающих дальние плавания исследовательских судов устройства заключался в использовании небольших вентиляторов для втягивания воздуха в вертикальную щель на трубе с овальным сечением, обтекаемой ветром. В результате возникает гораздо большая скорость обтекания воздухом подветренной поверхности, чем для обычного паруса. Сейчас, когда шторм миновал, на «Трезубце» подняли оба турбопаруса и, включив моторы, повернули паруса так, чтобы поймать северо-восточный ветер.
Судно шло прямо на запад под десять градусов к югу от тропика Козерога.
— Капитан Сол, больше мы никогда не подойдем так близко! — воскликнула Нелл.
— Шторм снес нас довольно далеко к югу, — сказал Глин. — И хотя как биолог я должен заметить, что
