Мейбл молча кивнула, глядя в землю.
— Вот это ранит меня больнее всего, — с горечью признался он и, повернув ее к себе лицом, изрек прокурорским тоном: — Сокрытие ребенка одним родителем от другого — предмет судебного разбирательства.
По спине Мейбл пробежал холодок, и, поежившись, она обхватила колени руками.
— Тебе, видно, хотелось бы упрятать меня за решетку. Но так как этого ты сделать не можешь, то взамен придумал другой план — жениться на мне. Как романтично!
— Мальчику нужен отец, — твердо напомнил Виктор. — Разумеется, я не хочу вас разлучать, но…
— Но если нужно будет, не остановишься и перед этим? — прервала его Мейбл, не в силах удержать слез. — Только не надейся на легкую победу. Предупреждаю: я буду сражаться за сына до конца!
— Боже мой, до чего мы докатились! Угрожаем друг другу, как будто мы злейшие враги. — Заметив слезы на глазах Мейбл, он крепче сжал ее плечи. — Солнышко, давай перестанем делать глупости и поговорим спокойно.
— Отпусти меня…
— Не отпущу до тех пор, пока ты не прекратишь спорить со мной.
— Не дождешься! — отрезала она. — Даже не надейся, что я отдам тебе сына. Этого никогда не будет.
— Тебе и не придется с ним расставаться, — мягко возразил Виктор. — Почему ты не слушаешь меня? Гэри нужен отец, но и мать ему тоже необходима. Он нуждается в нас обоих. Стань моей женой, прошу тебя!
— Нет, не…
Незаконченная фраза повисла в воздухе. Поцелуй Виктора мгновенно остановил спор и снова вверг Мейбл в пучину неподвластных ее разуму желаний. Поначалу она напряженно замерла в его объятиях, но потом расслабилась, охваченная сладостной негой. Не в силах противиться охватившим ее чувствам, она обвила шею Виктора руками и трепетно прижалась к нему.
— Солнышко… — со стоном выдохнул он. — Девочка моя… Боже, как я хочу тебя!..
— Если бы я могла поверить в твою искренность, — зашептала она в ответ. — Но ведь тебе нужна не я, а один лишь Гэри.
— Нет, мне нужны вы оба. Поверь, я говорю правду…
Он начал покрывать поцелуями лицо Мейбл, зарываясь пальцами в ее густые светлые волосы. В его прикосновениях было столько нежности, что ответное чувство пересилило остатки здравого смысла.
— Ах, Виктор… — вздохнула она, дотрагиваясь кончиками пальцев до его лица, затем скользнула ладонью ему на затылок и пригнула голову к себе.
— Я так хочу тебя… — нетерпеливо повторил он, принимаясь лихорадочно расстегивать ее блузку дрожащими пальцами. — Ты даже не представляешь себе…
Справившись с пуговицами, он ласково провел рукой по полным грудям, потом выпростал их из-под кружевного бюстгальтера. Внезапное ощущение прохлады ночного воздуха тут же исчезло от прикосновения горячих мужских ладоней. Через мгновение Мейбл осознала, что лежит на спине под Виктором, который просунул ногу между ее бедер, не позволяя сомкнуть их. Она крепко зажмурилась, опаленная жаром собственного вожделения…
Виктор нежно ласкал руками прелестные упругие выпуклости с набухшими сосками. Склонившись, он принялся поочередно посасывать их, не сдерживая страсти. Мейбл задыхалась от захватывающих дух ощущений, протяжно постанывая и борясь с острым желанием слиться с ним воедино.
— Остановись, так нельзя… Я не могу… — в последний раз поддалась она призывам разума, но тело не слышало их, окончательно выйдя из повиновения.
— Тихо, солнышко, не волнуйся… Все в порядке, доверься мне…
Виктор расстегнул молнию на ее джинсах и отбросил их в сторону. Мейбл тут же ощутила его ладонь на самой интимной части своего тела, прикрытой шелком трусиков. Он прильнул к ее губам, глубоко введя язык в рот. В следующую секунду она содрогнулась от наслаждения, потому что одновременно его рука проникла под трусики, а пальцы отыскали влажное углубление.
Мейбл все стремительнее погружалась в пучину безумной страсти, в манящую и опьяняющую своими таинствами бездну, и уже не было ни сил, ни желания остановиться. Это состояние было хорошо ей знакомо и схоже со слабостью, проявленной тем памятным утром в Оксфорде. Мысль об этом на мгновение возникла в затуманенном сознании и тут же исчезла. Ласки Виктора лишили Мейбл способности контролировать себя, она уже не могла соображать здраво. Да и стоит ли? И имеет ли значение, является Виктор любовником Лорны или нет? Все это вдруг стало совсем не важно…
— Стань моей… — сдавленным голосом произнес Виктор и начал суетливо стягивать с нее шелковые трусики.
Извиваясь и задыхаясь от нетерпения, она помогла ему, после чего принялась расстегивать его джинсы. Наконец и он освободился от одежды и, стремительно опустившись на Мейбл, вошел в нее. Оба издали восторженный возглас.
Охваченная восхитительным ощущением близости с любимым, Мейбл со страстными стонами двигалась в такт ему. Она испытывала блаженное состояние отрешенности от бренной жизни и полного погружения в нирвану со сладостным финалом. Они подошли к нему одновременно, огласив окрестности хриплым криком.
Потом они долго лежали, обнявшись, медленно выплывая из глубин блаженного небытия. Мейбл чувствовала, что каждая клеточка ее тела трепещет. Бешеный ток крови в жилах еще не ослабел, из приоткрытых губвырывалось тяжелое дыхание. На нее снизошло странное умиротворение. Оно походило на чувство, которое испытывает человек, после долгих скитаний на чужбине вернувшийся домой. Ей вдруг очень захотелось поверить, что все невзгоды кончились и дальнейшая жизнь принесет одни лишь радости. Виктор ласково поглаживал ее, вселяя уверенность, что эти сладостные мгновения еще повторятся.
— На этот раз ты приняла противозачаточную таблетку? — спросил он со сквозившей в голосе усмешкой.
— Нет…
— Ну и отлично! Я не хочу, чтобы мой сын рос в одиночестве.
Мейбл замерла. Замечание Виктора в мгновение ока вернуло ее с небес на землю. В голове возникла предельно ясная и потому пугающая мысль: ни в коем случае нельзя было допускать того, что только что произошло. Худшие опасения подтверждаются — Виктор видит в ней лишь мать своего ребенка. Остальное его не интересует. Его насмешливый, самоуверенный тон и сами слова, произнесенные этим тоном, не могли не оставить в ее душе тяжелого осадка.
Порывисто высвободившись из его объятий, она села и потянулась за блузкой и джинсами. Пережитое несколько минут назад блаженство казалось ей сейчас сном, сказкой. Вместо него пришло чувство унижения.
— Мейбл, дорогая…
— Не называй меня «дорогая»!
Она кое-как оделась. Дрожащие пальцы не желали подчиняться ей.
— Послушай, я признаю, что допустил оплошность, — сказал Виктор, тоже поднимаясь и натягивая джинсы. — Мне не следовало упоминать о таблетках. Это плохая шутка, и я… виноват. Ну, извини меня…
Мейбл показалось, что он говорит искренне, ей даже захотелось сделать какое-нибудь веселое замечание в его адрес, снова восстановить мир и возвратить чудесное ощущение единства. Однако у нее не было на это сил. Бурная вспышка страсти, охватившей их обоих, сейчас казалась примитивным физическим актом, и она презирала себя за то, что поддалась столь низменным желаниям.
— Идем в дом, — понуро сказал Виктор, не дождавшись ответа. Он наклонился, поднял с земли куртку, встряхнул ее и накинул на плечи Мейбл, которая продолжала молчать. Потом взглянул ей в лицо, словно пытаясь понять, что происходит. — Пора ужинать. Наверное, родители заждались нас.
— Я не голодна, — бросила Мейбл, повернулась и побрела по тропинке, ведущей к дому. — Мне сейчас не хочется ни с кем встречаться, так что лучше я сразу отправлюсь спать…
