смотреть на происходящее ее глазами. Усмешка на лице выразила его смятение. — Я, похоже, поступил как осел.
— Ну, не совсем как осел... — Ее глаза смеялись, казалось, она не очень сердилась. — Скорее, как ослик. — Она открыто улыбнулась. — На самом деле, я нахожу ваше поведение довольно милым.
— Я докучал вам. — Брюс был сильно расстроен. Не хочется даже думать, какое впечатление он произвел. — Я не всегда так поступаю.
— Откуда мне знать.
Он заглянул ей в глаза.
— Буду счастлив вам продемонстрировать.
Она насторожилась.
— Как же?
Даже если он и заметил неуловимое изменение ее голоса, легкое движение, увеличившее дистанцию между ними, то не подал виду.
— Почему бы вам не согласиться на предложение Вестона?
— Которое из двух? — Ее лицо осветилось, легкая отчужденность пропала, будто ее и не было.
Его глаза говорили о том, о чем вслух не говорилось.
Брюс не сомневался, что у Вестона появились относительно нее специфические намерения. Да у половины мужчин в этой комнате они появились. И с этим, кстати, ему придется смириться. Остается надеяться, что она даст ему шанс.
— Предложение поехать во Флоренцию, Марго. Работать на компанию.
Поедем со мной во Флоренцию, молчаливо взмолился он. Инстинкт подсказывал ему, что если он выразит свою мысль словами, то она откажется. Потому ли, что действительно не хочет, или тут есть еще какие-то препятствия, о которых он пока не может догадаться?
Марго знала, что соглашаться не собирается. Не может, иначе все рухнет.
Но в настоящий момент ей хотелось пошалить.
— Что позволит мне общаться с Джованни на постоянной основе?
— И со мной, — со значением подчеркнул он и сильнее сжал ее руку, прижимая другой вторую, лежавшую у него на груди.
— И не беспокойтесь, о Джованни я позабочусь.
Она постаралась не смеяться. Он такой очаровательно серьезный.
— Не означает ли это, что если он попробует ко мне сунуться, то спать ему придется в пучине моря?
— Насчет спать — не знаю, но задремать он может надолго.
Она представила Брюса, угрожающе размахивающего громадными кулаками над головой хрупкого противника. Похоже на сцену из жизни пещерного человека, но между тем очень трогательно.
— Я обожаю, когда вы играете мускулами.
Если бы можно было коснуться ее лица, прижаться губами к глазам, ощутить ее аромат! Сохранился ли запах духов во впадинке на шее? Можно ли его почувствовать на вкус?
Черт, как хочется узнать.
— Для вас это шутка, не так ли? — тихо спросил он. Не потому ли, что она не разделяет его чувств?
Или, может, разделяет?
Нет, какие шутки, подумала Марго. Все, что делал Брюс, ей не казалось смешным. Лишь трогательно забавным, а это огромная разница.
— Вам не потребуется сражаться с оказывающими мне внимание мужчинами, Брюс. Я сама справлюсь. Я довольно долго обходилась собственными силами. — Гораздо дольше, чем ей хотелось, и достаточно долго, чтобы привыкнуть и приспособиться.
— Знаю. — На сей раз он не устоял. Кончиками пальцев убрал с ее лица выбившийся локон. — Может, подошло время позволить проявить себя кому-то другому.
— Понятия не имею, как. — Оглядевшись, она увидела, что, кроме них, никто не танцует. У них вошло в привычку танцевать независимо от музыки. Марго отпрянула от него. — Музыка прекратилась.
Единственной музыкой, которая что-то для него значила, были звуки ее голоса, низкого, влекущего. Он продолжал слышать ее.
Не смущаясь, он кивнул.
— Да.
Брюс собирается сказать ей что-то, чего ей слышать не хочется. Марго видела это в его глазах. Она не хотела, чтобы вечер заканчивался, но так и произойдет, если он попросит ее поехать в Италию с ним. Не с компанией, а именно с ним. Она не сможет сделать это, не станет рисковать.
Почему, почему он хочет все испортить?
— Может, пойдем посмотрим, где здесь кормят, я проголодалась, — внезапно заявила она.
Не ожидая его согласия, она резко повернулась на каблуках и направилась к буфету.
Брюс следил за ней глазами, гадая, что он такого сказал, почему у нее так неожиданно поменялось настроение. Вид у нее стал совсем измученный.
Он терялся в догадках.
Вначале, стоило ему воздвигнуть барьер между ними, она легко разрушала его. На помощь к ней приходили острый ум, юмор и очарование. И вот сейчас, когда он понял, что относится к ней очень и очень серьезно, она вдруг сама уходит в сторону.
Почему?
Казалось, он интересует ее до тех пор, пока сам равнодушен. Это сбивало с толку. Она не похожа на тех вертушек, которые получают удовольствие, подсчитывая разбитые сердца.
И тем не менее посторонний наблюдатель пришел бы именно к такому выводу.
Он не желал оставаться посторонним. Хватит.
Вздохнув, Брюс отправился за ней вдогонку. Может, они смогут разобраться, в чем причина непонимания между ними. Разобраться раньше, чем препятствие вырастет в неодолимую преграду.
У буфета он наткнулся на Джованни. Тот, несомненно, специально поджидал его.
Никакого желания беседовать с Джованни у него не было. Особенно теперь, когда все мысли были заняты одной Марго. Но, кажется, альтернативы не предполагалось.
Джованни хотел убедить его, что не встанет на пути сильных чувств. Он по-братски хлопнул Брюса по плечу, товарища по битве между полами.
— Знаете, приятель, я восхищаюсь теми, кто готов отстаивать свою собственность.
Свою. Можно сказать что угодно. Но лгать не в его привычках.
Очень просто уверить Джованни, что он и Марго составляют пару. Тогда восторженный итальянец не будет больше ему помехой.
Просто, но только бесчестно. Он не привык к вранью. Слишком поздно начинать в его возрасте.
Так ли? — прозвучал в голове внутренний голос. А как же Марго? Разве это не начало нового пути?
Так или иначе, но представлять Марго как свою собственность означает вести себя нечестно, в первую очередь по отношению к Марго.
— Если вы имеете в виду Марго, то она не принадлежит мне.
Брюс огляделся и увидел ее за буфетной стойкой в компании первого вице-президента. Тот хохотал над тем, что она ему рассказывала. У нее талант, подумал он, создавать у людей хорошее настроение.
— Нет? — Джованни выглядел изумленным. По его лицу начало расплываться удовольствие. — Но, судя по тому, как вы себя вели, как встречаются ваши глаза, я подумал... — Он со значением понизил голос. Брюс отрицательно покачал головой, и улыбка Джованни стала еще шире. — В таком случае Марго ничем не связана?
— Если кто и связан, то не она.
