официально заключить сделку, чтобы получить жеребенка! Пусть кобыла не самых чистых кровей, но ее спарили с чистокровным жеребцом. Гейб видел в этой сделке единственный для себя шанс получить хоть какую-то прибыль. Бормоча ругательства, он вывел коня из стойла. Когда подошла Келли, он уже седлал его.
– Мне очень жаль!
Гейб выронил седло, подошел к ней и обнял за плечи. По ее щеке катилась слеза.
– Черт возьми, Келли, только не плачь! – Ему было легче лишиться ранчо, чем видеть ее слезы.
– Это я виновата! – Она сжимала в кулаке пакет с персиками и кокосами.
– Почему?
– Если бы я не предложила остаться в городе, тебе бы не пришлось вести меня в ресторан. Мы могли бы вернуться раньше, и ничего бы не случилось!
– Ты тут ни при чем!
Она пожала плечами, и Гейбу показалось, что она ему не поверила.
– Ты собираешься искать их?
– Они не могли уйти слишком далеко. Она кивнула и отвернулась. Он снова принялся седлать коня.
– Надо обратиться в полицию, – сказала Келли.
– Нет!
– Гейб, ведь кто-то сделал это, сделал нарочно!
– Я знаю.
– Почему? Хотя ты говорил мне, что у тебя есть враги…
Нет, подумал он, это твои враги! Тот, кто это сделал, знал, что он пойдет искать кобылу и жеребенка и не оставит Келли одну. А вот ее чемодан и дневник останутся на ранчо.
– Только никому не звони, – предупредил он. Не в состоянии смотреть ей в глаза, Гейб отвернулся и подтянул седло.
Хорошо, храни свои проклятые секреты, думала Келли, выходя из конюшни.
– Только не заходи пока в дом, – крикнула он ей вслед, но, не дождавшись ответа, повернулся, выругался и поспешил за ней. Он позвал ее один, два раза, затем крикнул громче.
– Ну, Гриффин, в чем дело? – Келли появилась в дверях, заправляя кофточку в черные джинсы. Гейб оглядел дом. Все было на месте.
– Я испугался, что тот, кто выпустил жеребенка, может быть здесь!
Суровое выражение на лице Келли сменилось нежной улыбкой. Несмотря на всю свою грубость и неотесанность, Гейб Гриффин был неотразим. И он о ней заботился. Гораздо больше, чем пытался показать.
– Не такой уж ты несгибаемый, Габриэль! И я, знаешь ли, могу постоять за себя! Гейб слегка усмехнулся.
– Да ты что!
Она пожала плечами и вернулась в свою комнату за пиджаком.
– Есть какие-нибудь признаки того, что кто-то побывал в твоей комнате?
– Нет. – «Зачем?» – подумала она. Никто ведь не знает, что она здесь. – У меня нет ничего, что можно украсть. – Она легкой походкой прошла мимо него к двери. – Разве что несколько пар кружевных трусиков, – усмехнулась она. Гейб поймал ее за руку.
– Эта книжка или дневник… Лучше запри ее в машине!
– Уже заперла!
Он кивнул, подумав, что теперь отыскать ее будет еще труднее, потому что потребуется отключить сигнализацию в машине.
– Ты когда-нибудь ездила верхом?
– Да, – произнесла она слишком поспешно, вынимая из холодильника хлеб и холодное мясо.
Она не собиралась оставаться дома, как, впрочем, и признаваться, что никогда не сидела на настоящей лошади. Только на пони. На карнавале. Похоже, она единственная жительница Техаса, которая не умеет ездить верхом. Но что в этом может быть сложного?
– У нас нет на это времени! – Гейб кивнул на сандвичи.
– Седлай коня, ковбой! – Келли улыбнулась. – Если я не буду готова к назначенному времени, можешь отправляться без меня!
Гейб не собирался выпускать ее из своего поля зрения и отправился седлать коня для нее.
Келли схватила холщовый мешок, в котором еще оставалось несколько яблок, сунула туда сандвичи и добавила фруктов. Когда Гейб вывел лошадей из конюшни, она была почти готова. Не показывая своего страха, Келли привязала мешок к передней луке седла и, собрав все свое мужество, забралась в седло. Гейб проделал то же самое, и они отправились в путь.
Келли ехала за ним и только через добрых два часа поняла, что, если приподниматься в стременах, можно не отбить себе копчик. Она страстно молилась, чтобы они как можно скорее нашли лошадей. Гейб
