– Что-то сердце сегодня пошаливает, – погладил я ладонью слева, точно так же, как это делает Фернандель.
– Надо же, – налила она воды из кулера, – такой молодой мужчина, а уже сердце.
– Магнитная буря, наверное, – сказал я и осушил стакан.
– Получше стало?
– Вроде бы, – выдохнул я. – Говорите, куда угодно? Это хорошо. А за границу?
– Вам за границу нужно?
– Мне сегодня отпуск дали. Думаю, надо бы слетать куда-нибудь.
– Тогда вам виза нужна.
– А без визы?
– Без визы – Египет, Турция. Но рейсы чартерные, дешевых билетов нет. У вас отель забронирован?
– Девушка, какой отель? Я же говорю: только сегодня в отпуск ушел.
– Да-да, – закивала она. – Я понимаю. Но все-таки сначала стоит поговорить с туристическим агентством. Например, на Новый год…
Она начала нудно и утомительно долго рассказывать, как они с мужем летали не то в Тунис, не то в Таиланд, не то еще куда-то.
Я смотрел в окно. На Пятницкой образовалась пробка. Должно быть, движение заблокировали те самые машины, которые столкнулись, когда я рванул с места на своем «опеле». С рекламного щита на противоположной стороне улицы глядел на меня Эрнесто Че Гевара. Надпись справа сообщала о революции в тарифах на сотовую связь.
– Вы на Кубу летаете? – поинтересовался я.
– «Аэрофлот» – крупнейший российский перевозчик пассажиров более чем в восемьдесят девять городов сорока семи стран мира, – произнесла она голосом автоответчика.
– Да ладно вам, – сказал я. – Дайте билет до Гаваны. Девушка защелкала по клавиатуре.
– Есть билет на завтра. Шереметьево-Гавана, рейс 333, вылет в два часа десять минут утра.
– Годится.
– А обратно?
– Обратно куплю в Гаване.
Она посмотрела на меня так, словно я зашел в «Детский мир» за настольным футболом, а приобрел лондонский «Челси».
– Везет же, – сказала она, оформляя мой билет.
Через два часа я вышел из офиса банка с пластиковой картой Visa Classic, на которой лежали все мои деньги, за исключением тех, что были потрачены на билет, и еще нескольких сотен наличными. Еще через час я припарковал машину в «аварийке» и сдал ключи дядьке. До вечера я гулял по магазинам, скупая шорты, майки без рукавов, плавки, шлепанцы и крем для загара.
Вечером в «аварийку» приехал Хусейн.
– Собрался? – усмехнулся он.
Я показал ему новую дорожную сумку.
– Думал, тайменя половим, а ты меньше чем на марлина не согласен?
– Вот так в жизни бывает, – сказал я.
– Ладно, Хемингуэй, главное, что ты улетаешь, а куда – не так важно. Месяца два не возвращайся, а я пока разберусь тут с твоими наездами. Ну что, в «Арагви»?
– В «Арагви» так в «Арагви», – согласился я. – Только давай сначала чего-нибудь выпьем?
Дядька принес початую бутылку водки, разлил по стаканам, разрезал на три части сморщенную прошлогоднюю антоновку и сказал тост за Фиделя.
По дороге в ресторан меня накрыло. Снилось, что машина Хусейна свернула на Рижское шоссе. На эстакаде через Истру внезапно открылась дверь, и на бешеной скорости меня выбросило прямо в реку. Почему-то все вокруг стало рыжим: рыжий асфальт, рыжее небо, рыжая трава. И только вода была обычного цвета. Меня несло течением, и я никак не мог вынырнуть, чтобы глотнуть воздуха. В такой момент обычно просыпаешься, но я не проснулся. Меня кружило и несло все дальше и дальше. Уже не было холодно, и стало казаться, что собственное бессилие вовсе не страшно, и даже наоборот. Просто перестаешь себя контролировать, и все на этом свете происходит само по себе. Или уже не на этом?
– Просыпайся, – разбудил меня Хусейн. – С отличным парнем познакомлю – такой же святой придурок, как и ты.
Я шел к столику, еще не проснувшись и покачиваясь, точно пьяница на грунтовой дороге. За столом нас встретил рыжий грузин – до такой степени рыжий, что мне на мгновение показалось, будто и воздух вокруг его головы тоже стал рыжим. Говорил он с чудовищным акцентом.
– Джамбул, – протянул он руку. – Романадзе.
– Аджарец?
– Батуми. Штат Тэхас.
