– Детский сад, – снова вздохнул Гойко. – Как же ты жить собираешься, когда одни пидеры кругом?
– Все, что ли, пидеры?
Он достал из замшевой сумки переносной телевизор Sony, подключил аккумулятор и нажал на кнопку.
– В Голливуде заиграл, – похвастался Гойко. – Вещь! У вас такие скоро в Прибалтике делать будут.
На экране появилась картинка: балерины в белоснежных пачках танцевали па-де-де из балета «Лебединое озеро». Гойко защелкал переключателем. На всех каналах было одно и то же.
– Сегодня какое число? – спросил он.
– Не помню.
– А месяц помнишь?
– Октябрь.
– А вот и хрен! – сообщил Гойко. – Сегодня 19 августа 1991 года.
– Да пошел ты! – снова обиделся я. – Что я, по-твоему, совсем идиот?
– Смотри сюда! – настойчиво твердил он. – На экран смотри! Что написано, видишь?
В нижней части экрана медленно ползли буквы, из которых следовало, что сегодня, 19 августа, в стране объявлено чрезвычайное положение. Все полномочия по руководству СССР переданы Государственному Комитету по Чрезвычайному Положению.
– Три дня иметь вас будут, – сказал Гойко. – И три ночи. А ты говоришь, педерастов нет! Как же нет, если всю страну под такой балет имеют? Теперь понял?
Мне стало грустно.
– Жопа какая-то, – признался я.
– Вот! – обрадовался Гойко. – А теперь держи! – Он протянул мне новенькую тефлоновую сковородку. – Потом такие на бывшей оборонке делать будут. А пока фирменную осваивай. И помни – без нее ни шагу, понял?!
Сковородка была легкой и надежной. На обратной ее стороне была приклеена красивая этикетка: «Tefal. Ты всегда заботишься о нас».
– А что с Родиной будет? – спросил я.
– С Родиной? На что она тебе? О Зосеньке думать надо, а Родину поиметь и без тебя желающие найдутся.
– Но все-таки? Это же Родина, – сказал я.
– Ты патриот что ли? – поинтересовался Гойко.
– Не знаю. Наверное, да.
– Тогда слушай, – и в руках его появилась старая книжица: –
От Марка, гл. 3, 24-26
– Слышал такое? Я покачал головой.
– Тогда какой же ты патриот? Патриот должен пророчества знать, а не дрочить. Сказать, что с Зо- сенькой делать?
– Сказать!
– Ты дурак еще… Прежде чем полюбить женщину – полюби себя. Когда сделаешь это – любая баба твоя, понял?
– Как это?
– Тьфу ты… – сплюнул Гойко. – Какой мужик самый красивый на свете, знаешь?
– Ален Делон.
– А вот и хрен! Сто из ста так ответят. Поэтому вас и имеют. Формирование стереотипного мышления у масс – основа внутренней политики любого государства. Россия не исключение. А вот Виталик, приятель твой, считает, что самый красивый – он. А на прыщ во лбу и угорь в ухе – насрать ему. Он себя больше всех любит, поэтому Зосенька ему и дает. И до тех пор, пока не поймешь это, будешь дрочить. Вот и вся правда.
– До чего же просто! – восторженно посмотрел я на Гойко. – Нужно только решить, что я самый красивый!
– Ну, положим, самый красивый не ты, а Ален Делон, – раскурил трубку Гойко, – но в целом правильно мыслишь.
– Слушай, ну ты мужик! – проникся я уважением к индейцу. – Выпить хочешь?
– Бурду эту?
– Перестань! Хорошее вино! Мы выпили по стакану.
– Хорошее вино я пил с Фенимором Купером в салоне у Лимонадного Джо. Это было вино! Принесла мне его рыжая Салли, которая родила потом ковбоя Мальборо. Что за женщина! Красотка! Огонь! Шесть
