— Я не полечу с вами на Мартинику. Я возвращаюсь в Торонто.
Боль пронзила ее, словно удар кинжалом. Но, стараясь сохранить невозмутимость, она сказала спокойно:
— Я поняла.
— И еще: сегодня я останусь в гостинице.
Роуэн ответила с дежурной улыбкой:
— Прекрасно.
Он кивнул и ушел в свой номер.
Вот и все. Она получила то, что хотела. Послезавтра Брэнт улетит, и она больше никогда его не увидит.
Перед ужином Брэнт зашел в бар и увидел там Пэг и Мэй.
— За самку королевского попугая, — произнесла Мэй и подняла бокал темного пива.
— За малого антильского салтатора, — сказала Пэг.
— Идет. — Брэнт присоединился к ним.
— Вы сегодня не были на экскурсии, — сказала Пэг, — и пропустили таких красивых голубей.
— Я надеюсь, у вас все в порядке? — спросила Мэй.
— Все прекрасно, — ответил Брэнт.
— А Роуэн сегодня выглядела не лучшим образом, — сообщила Пэг.
До ужина еще оставалось время, а Брэнту были очень симпатичны эти две милые дамы. Он решил им довериться.
— Я бывший муж Роуэн, — сообщил он им.
Пэг раскрыла от изумления рот, а Мэй пробормотала:
— Я чего-то не поняла.
— Вы? — Пэг недоумевала. — И вы надеетесь ее вернуть?
— Я был бы великим фантазером, если бы надеялся на это.
— Она не хочет возвращаться? — деликатно спросила Мэй.
— Она хочет, чтобы я первым рейсом улетел в Торонто. Я улетаю послезавтра.
— Вы нас оставляете? — охнула потрясенная Пэг. — Но ведь вы не увидите птиц Мартиники!
— Гораздо печальнее, что он не вернется домой с Роуэн, — сказала Мэй серьезно. И добавила. — Мы можем вам чем-нибудь помочь?
Выражение ее глаз было такое, что Брэнт понял: это единственный шанс.
Он коротко рассказал историю своего брака, описал свою работу, их ссоры, похищение, визит Роуэн в больницу и в заключение произнес:
— Я, должно быть, полное ничтожество. Я пытался объяснить, что никогда не изменял ей, но это ничего не дало. Я много раз пытался с ней поговорить на Сент-Винсенте...
— О, каких роскошных попугаев мы там видели! — воскликнула Пэг.
— Пэг, сейчас не до птиц, — перебила ее Мэй, — мы должны подумать.
Мэй глубокомысленно вертела пальцами прядку волос у виска.
— Не сочтите это за бестактность, — наконец, сказала она. — Но часто причиной несчастливых браков является секс.
— У нас всегда был восхитительный секс, — ответил Брэнт
— Тогда деньги, — продолжала Мэй.
— Здесь тоже проблем не было.
— Может быть, дети?
— У нас никогда не было желания их иметь. Мы оба много ездим, у нас просто не было бы времени заниматься ребенком.
Наступила тишина, Пэг и Мэй переглянулись. Затем Мэй сказала, тщательно подбирая слова:
— Я надеюсь, мы не выдаем ничьих тайн. Но критические обстоятельства требуют решительных действий. Это было четыре года назад, я права, Мэй?
— Да. Мы путешествовали тогда по Бразилии. В тот день мы наблюдали голубей, — ответила Пэг быстро.
Мэй продолжала:
— Не помню уже, каким образом разговор коснулся темы беременности, но точно помню: Роуэн сказала, что она хочет детей и не собирается ждать до тридцати лет, как многие женщины.
— Может, она вам просто не признавалась в этом? — осторожно спросила Пэг.
— Ну, конечно, мы как-то говорили на эту тему. Но никто из нас не хотел оставить свою работу. Вообще-то, мы предохранялись, правда, не очень тщательно, так что я вполне допускал рождение ребенка и как-то сказал об этом Роуэн. Она выглядела такой растерянной... Я даже посмеялся над ней.
Брэнт чувствовал себя ночной птицей, вдруг попавшей в яркие лучи прожектора.
— Сколько лет Роуэн? — спросила Мэй.
— Тридцать один.
— А время бежит.
— Она хочет начать все сначала с кем-то другим.
— И поверьте, — предупредила Пэг, — у нее с этим проблем не будет. Мужчины в таких женщин влюбляются с первого взгляда.
Мэй проигнорировала слова сестры.
— Мы знаем Роуэн шесть лет. Она не из тех женщин, кто легко забывает свои увлечения. В этом она похожа на попугаев. Привязывается на всю жизнь. Она не из тех, кто легко откажется от любви.
Брэнт спросил тихим голосом:
— Вы считаете, я не должен возвращаться в Торонто?
— Вы получите еще четыре острова и девять дней, чтобы вернуть свою жену, — сказала Мэй с энтузиазмом.
— Вы могли бы стать прекрасными консультантами по вопросам брака, когда вам наскучат голуби и попугаи. — Брэнт печально улыбнулся. — Но я уже сказал ей, что улетаю.
— Ну так скажите, что остаетесь.
— Я подумаю.
После обеда Брэнт пошел к себе в номер и попытался читать, чтобы как-то отвлечься. Шпионский роман, купленный еще в Торонто, оказался очень скучным, и Брэнт от нечего делать решил его переписать. Он достал записную книжку и стал набрасывать свои соображения. И вскоре обнаружил, что это занятие его невероятно увлекает. Воображение вело его за собой, герои оживали, и он уже не мог остановиться. Когда Брэнт посмотрел на часы, была половина четвертого утра.
Он снова перебирал в памяти годы их брака с Роуэн и находил невероятно много доказательств своей вины в печальном финале. Да, конечно, Мэй права, говоря, что он убегал от реальных проблем. Он смеялся над ними. Он смеялся даже над Роуэн.
Однажды после его возвращения из Бразилии Роуэн заговорила с ним о детях. Он только рассмеялся в ответ...
Брэнт сидел и смотрел на противоположную стену, где отражалась яркая полоска лунного света — холодного, равнодушного. Его отношение к Роуэн напоминало ему этот луч. Но он также понял, что всегда любил ее. Он никогда не только не изменял ей, но даже никогда не помышлял об этом. Но, может быть, он обманывал ее другими способами? Разве его бегство от проблем не обман? Его любовь сводилась только к физической близости...
Брэнт торопливо задвинул штору, чтобы не видеть холодный лунный луч, который так напомнил ему его самого.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Брэнт спал меньше четырех часов, но проснулся отдохнувшим и настроение у него было самое
