мэрию, когда мы вернемся домой, и все выясню.
– Подумаем об этом позже. Нужно скорее идти домой, чтобы ты переоделась.
Вернувшись домой, они оставили намокшую и испачканную одежду в комнате для стирки. Грейс повесила пиджак Джоша на вешалку, чтобы после его почистить. Джош снял ботинки, носки он бросил в раковину. Грейс в это время расстегивала пуговицы на своем жакете.
– Позволь мне помочь, – сказал он, наклоняясь к ней. Грейс уставилась на его густые, темные, взъерошенные ветром волосы.
Расстегнув жакет, он снял его с нее и повесил на доску для сушки белья. Она по-прежнему едва переводила дыхание, расстегивая пуговицу на брюках. Вот, наконец, и молния на брюках расстегнута.
– Я справлюсь сама, – сказала Грейс, отталкивая руки Джоша, который принялся расстегивать ее блузку. Он явно считал, что она не в состоянии раздеться самостоятельно.
– Уверена? – спросил он.
– К-конечно… – произнесла Грейс, решив, что лучше уж оборвать все петли и пуговицы на блузке самой, но не позволить Джошу прикасаться к себе. – Если ты оставишь свои брюки, я попрошу их постирать…
После этих слов во рту у Грейс пересохло. Джош стал неторопливо расстегивать свои брюки.
Неужели он не понял, что нужно было сделать это после того, как она выйдет? Взявшись за ручку двери, Грейс открыла ее и вышла в кухню. Повернувшись, увидела свою мать, возившуюся с овощами. В кухне также находилась и мать Джоша, которая пристально разглядывала Грейс.
Молодая женщина замерла на пороге, от смущения не зная, что сказать. Джош слегка подтолкнул ее в кухню, затем вкатил туда же коляску с Поузи. Оглядевшись, он произнес:
– Мне кажется, сейчас самый подходящий момент, чтобы объявить вам наше решение. Мы с Грейс поженимся сразу же, как только все будет готово к свадьбе.
Мать Джоша отреагировала первой.
– Вы поженитесь? Что ж, поздравляю, Грейс. Во всяком случае, ни у кого не возникнет вопросов, отчего такая спешка со свадьбой. Ведь у вас уже есть ребенок. – Увидев, что Грейс все еще никак не может справиться со смущением, она повернулась к Джошу. – Думаю, фамильный перстень моей бабушки великолепно подойдет в качестве обручального кольца.
Едва войдя в кухню, Джош тут приготовился к возможной словесной перепалке с матерью, но внезапно увидел глаза Грейс. Он понял, что, защищая Грейс и Поузи, позабыл кое о чем важном. Несмотря на усердие пластических хирургов, отлично наложенный макияж и умопомрачительно дорогую одежду, мать Джоша была хрупкой, ранимой, до отчаяния несчастливой женщиной, которая недавно похоронила своего старшего сына, брошенного ею несколько лет назад.
– Не могли бы вы присмотреть за Поузи, миссис Кингсли? – спросила Грейс. – Мне нужно принять душ.
Джош поймал себя на мысли, насколько Грейс похожа на Фебу своей мягкостью характера и желанием сохранить мир. Она была из тех, кто не помнит зла. Это с Майклом они никогда не прощали своих врагов. Неужели его мать тоже враг? И он так и сохранит в душе свинцовый груз обиды на нее до своих последних дней?
Сделав над собой усилие и подкатив детскую коляску к матери, Джош коснулся ее плеча и произнес:
– Я отнесу твой чемодан наверх. А пока вы с Доун пообщаетесь с внучкой.
За эти слова он удостоился улыбки от Грейс.
– Мама… – осторожно начала Грейс, желая разрядить напряженную атмосферу. – Тебе нечего сказать по поводу услышанного?
– Если только… Что случилось с твоей одеждой?
– Что ты ищешь?
Грейс посмотрела на свою мать, которая стояла в дверях кабинета.
– Я ищу свое свидетельство о рождении. Я знаю, что оно где-то здесь, потому что, когда оформляла загранпаспорт для поездки во Францию еще в школе, брала его отсюда.
– Не знала, что ты была во Франции. Ты никогда не говорила об этом.
– Я никуда не ездила…
Грейс вспомнила, что перед той поездкой провела целую неделю в панике. Она радовалась путешествию, как и все ее одноклассники, однако в глубине души совсем не восхищалась перспективой возвращаться в социальный приют. Ведь там ее будет ждать не Феба, а незнакомый человек…
– В то утро, когда был назначен отъезд, я заболела, поэтому не поехала, – сказала она.
– Жаль.
– Всякое бывает… – Она снова посмотрела в ящик стола, увидела папку со своим именем, достала ее, положила на стол и открыла. – Боже правый!
– Что такое?
– Здесь есть все сведения обо мне.
Во всяком случае, в папке была собрана вся информация с момента, как Грейс поселилась в доме Майкла и Фебы. Здесь была переписка с социальным приютом, официальное разрешение на попечительство Грейс и ее проживание в доме зятя и сестры. Тут же находились медицинские отчеты о безуспешных попытках Фебы забеременеть, табели об успеваемости Грейс. Ее удивило, насколько все сведения были подробны и систематизированы.
Она обнаружила в папке свою медицинскую карту, паспорт и свидетельство о рождении. Достав метрику, она положила ее на стол и принялась рассматривать. Грейс казалось, что она читает не про себя, а про кого-то другого.
Вообще-то Грейс родилась в фургоне, который незаконно остановился на поле, на ферме Даккет. Ей сотни раз рассказывали об этом. Она знала наизусть о том, что жена владельца фермы по имени Грейс Даккет, которая, вопреки запретам мужа пускать на их земли дикарей-путешественников, разбила на поле своеобразный кемпинг. Она была настолько добра и любезна, что Доун решила назвать родившуюся дочь не Авророй в честь своей матери, а Грейс. Будучи маленькой, Грейс жалела, что ей не досталось такое красивое имя. Зато теперь очень радовалась тому, что ее все-таки зовут Грейс. Полное имя звучало как Грейс-Луиза.
– В честь кого меня назвали Луизой? – Она повернулась к матери.
– Это была одна из женщин в нашей компании. Она продавала травяной чай и помогала мне при родах.
– Я ее не помню.
– Ты и не можешь помнить. Она встретила какого-то мужчину на Музыкальном фестивале и стала жить с ним где-то недалеко от Базинггстроука.
– Понятно… – Грейс снова углубилась в документ.
– Тебе что-нибудь известно о моем отце? Ты когда-нибудь обращалась к нему за алиментами?
Ее мать покачала головой.
– Зачем мне его помощь? Он нашел себе другую женщину, у них родился ребенок. И потом, у него никогда не было и гроша в кармане. Это тяжело, но такова жизнь, Грейс. – Она улыбнулась. – Я его слишком любила, чтобы удерживать около себя.
Грейс подумала, что мать с такой же легкостью отпустила от себя и Фебу, и ее.
– А я вот не могу отпустить от себя Поузи, – проговорила Грейс. – Я уже и так слишком многое потеряла…
– Я останусь с тобой столько, сколько хочешь, – пообещала мать. – Когда ты выйдешь замуж…
– Этот брак всего лишь сделка, – произнесла Грей, честно глядя ей в глаза.
– Для Джоша – возможно. – Доун коснулась ее плеча. – Ты же всегда была к нему неравнодушна, Грейс.
