такой простой…
Ино-Силуков тоже был потрясен. Он протянул огромные многопалые ладони и бережно принял диапроектор у Тимофеева. Губы его тряслись.
— Знаешь, что это такое? — спросил он у товарища. — Это же, язви его, ку-линеаризатор в готовом виде.
— Мы спасены, — с тихим счастьем сказал ино-Света и сграбастал Тимофеева в свои могучие объятия.
Затем оба пришельца радостно прослезились, умиленно глядя то на прибор, то на Тимофеева, не знающего, куда деться от смущения.
— Да что вы, ребята, — бормотал он. — Это же пустяковое дело.
— Тимофеич, — проникновенно пробасил ино-Силуков, утирая струящиеся слезы. — Ты подари нам эту хреновину. — Мы на ней до ближайшей ремонтной базы в два счета допрем. Один леший, ты себе еще такую сварганишь.
— Разумеется, — благоговейно добавил ино-Света. — В линиаризованном пространстве наш звездолет будет двигаться подобно пушинке, гонимой ветром!
— Конечно же, — радушно согласился Тимофеев. — Забирайте, если нужно. Главное — не прибор, а сама идея.
— Только фильтры не забудь, — растроганно напомнил ино-Света.
Его товарищ озабоченно поглядел на заметно посветлевшее небо.
— Пора лететь, — сказал он. — А то еще засекут, хлопот не оберешься…
— Постойте, — растерялся Тимофеев. — А контакт? А встречи с широкими слоями общественности? А обмен полезной информацией? Как же так?..
Ино-Света потупил свой взор, а ино-Силуков стал излишне пристально разглядывать подарок.
— Видишь ли, Витенька, — наконец проговорил ино-Света. — Мы не специалисты по контактам, а всего лишь разведчики. А контакты вообще, должен тебе заметить, дело непростое, тонкое. Могут быть всякие осложнения, мы просто не готовы к этому. По некоторым твоим мыслям я подозреваю, что и вы — тоже…
— А контакт — он был, — ласково прогудел ино-Силуков, — Мы же вот стоим, и контачим на троих за милую душу! Так что не треба спешить, всякому овощу свой сезон…
— Вероятно, вы правы, — опечаленно произнес Тимофеев, припомнив описанные в фантастической литературе пагубные последствия несвоевременных действий. — А как жаль!
Пришельцы направились к летающему блюдцу, бережно, в четыре руки, неся ку-линеаризатор. Затем ино-Силуков ловко забрался в люк и принял прибор от ино-Светы, который немного замешкался.
— Послушай, Витенька, — промолвил он. — Я все хотел узнать, зачем тебе понадобились метеориты, эта малоинтересная космическая щебенка.
— Все очень просто, — пояснил Тимофеев. — Я пообещал свой девушке упавшую звезду.
— Глупенький, — поворковал ино-Света. — Твоя любовь понуждает тебя творить подлинные чудеса. Какой еще подарок ей нужен? Впрочем…
Он заглянул в разверстый люк и что-то сказал спутнику на непонятном языке. В проеме люка немедленно возник ино-Силуков, неся на ладони маленькую треугольную коробочку.
— Держи, парень, — громыхнул он. — Своей благоверной вез, но для тебя не пожалею. Это мы нашли в одном астральном скоплении. Самая натуральная звезда!
На том они и расстались. Звездолет плавно вознесся к прозрачным рассветным облакам, а Тимофеев, сжимая в кулаке коробочку, побрел по изрытому метеоритными кратерами лугу досыпать остаток утра.
На следующий день Тимофеев достилал пол на чердаке, гвоздя уверенными ударами свежеструганные доски. Работа спорилась, хотя на душе было не слишком спокойно — мешал комбайнер Вася.
Пришел бригадир Силуков, примостился рядом и раскочегарил папироску.
— Спасибо, Тимофеич, — промолвил он. — Пашет, как зверь.
— Линеаризатор! — спросил Тимофеев, мерно действуя молотком.
— Зачем? — спокойно отозвался Силуков. — Я про веялку… Тут, парень, чудеса творятся. С утра понаехало народу из района, из города! Даже вертолет прилетел, у нас же бездорожье, сам знаешь…
— А что случилось? — поинтересовался Тимофеев.
— Ночью, говорят, феномен был. Выпал на Хавроньином лугу метеорный дождь, да такой силы, что все ученые, язви их, с ума посходили. Загубят они нам луг, ей-богу, перероют, что твоя хавронья…
Силуков крепко затянулся папироской, увидел поднимающуюся на чердак по приставной лестнице девушку Свету и тактично удалился.
Тимофеев продолжал налаживать пол. Когда у него кончились гвозди, он потянулся к ящику, стоявшему возле стены, и заметил Свету. Девушка стояла перед ним, храня на лице строго-официальное выражение.
— Витя, — сказала она. — У меня для тебя новость.
Тимофеев молча разогнул онемевшую спину и встал, ощущая в себе противную пустоту и слабость.
— Вчера вечером после танцев комбайнер Вася предложил мне стать его женой, — отчетливо произнесла Света.
— Как это?! — не понял Тимофеев.
— Очень даже просто. Выходи, говорит, за меня, председатель нам дом поставит. Корову, говорит, купим…
Тимофееву показалось, что его все же настиг шальной метеорит.
Сквозь ватную пелену он услышал собственный голос:
— Что ж, будьте счастливы… Вот вам мой свадебный подарок.
Слабым движением он извлек из кармана инопланетную коробочку и неловко сунул Свете. Девушка взяла ее не глядя и подбросила на ладошке.
— Спасибо, — с прохладцей сказала она. — Быть может, тебе интересно знать, что я ему ответила?
Тимофеев собрал остатки самообладания, чтобы найти какую-нибудь уместную в подобной ситуации реплику, по возможности пронизанную горькой иронией, сарказмом и уязвленным благородством, но у него не получилось.
— Да, — еле слышно промолвил он.
— Я ответила ему, — продолжала Света, поигрывая коробочкой, — что у меня уже есть жених, и его зовут Виктор Тимофеев, и что хотя он пентюх, каких поискать, но другого мне не нужно, и вообще… Ой, что это?
Треугольная коробочка с легким щелчком раскрылась и глазам влюбленных предстало диковинное зрелище. На кусочке матово-черного бархата лежал кристаллик чистой воды, нежно и тепло светившийся изнутри. И это свечение стремительно набирало силу, заливая весь мир голубыми лучами, полными радости, добра и любви.
— Это самая настоящая звезда, — сказал Тимофеев, беря в свои широкие твердые ладони хрупкую ладошку Светы, на которой вершилось чудо. — Ты же просила одну маленькую звездочку с неба…
ЛОВИСЬ РЫБКА БОЛЬШАЯ И МАЛЕНЬКАЯ
Начальница археологического отряда, с нечеловеческим именем Стихия, и с нормальной фамилией Вяткина, извлекла из полупорожнего мешка консерву «Завтрак туриста» и ее перекосило.
— Сдохнуть можно, — пробормотала она с содроганием.
Консерва полетела обратно в мешок, а начальница воззвала не по-женски зычным голосом:
— Тимофеев!
Практикант-археолог Тимофеев с неудовольствием оторвался от процесса разгребания культурного
