— Ольга Лескина, — сразу же сказал член группы, пользовавшийся псевдонимом Анагран.
Здесь все знали про Ольгу Лескину, и все пользовались в обиходе оперативными псевдонимами. Такова была дань традиции; вдобавок, это сильно упрощало стиль общения. По каким соображениям в качестве ономастического источника был избран зороастризм, никто уже не помнил.
— Отпадает, — возразил ему Тиштар. — Идеально подходит по всем параметрам, кроме одного: генотипа. По материнской линии она все же человек.
— И возраст, — добавил сотрудник Хваршед. — Сейчас ей двадцать пять. По нашим меркам — совсем девочка. Но в таком возрасте всякая в медицинском смысле здоровая эхайнская женщина обязана иметь ребенка. Иначе это тревожный признак, едва ли не угроза благонадежности. Там, где мы желаем видеть нашего агента, за благонадежностью следят ревностно.
— Мы можем завербовать Светлого Эхайна? — спросил Анагран.
— Только теоретически, — сказал Тиштар. — Такие попытки предпринимались, но безуспешно. Кодексы чести и все такое. Сотрудничество — пожалуйста, в любой форме, кроме военной.
— Но это не военная операция…
— А какая же, черт побери? И потом, это для нас они все на одно лицо, а в их глазах Черный и Светлый Эхайны так же отличаются между собой, как швед и японец.
— И кто же из них японец? — усмехнулся Хваршед.
— Шутить станем после того, как я лично встречу людей с «Согдианы» на Старой Базе, — осадил его Тиштар. — Я первый и начну, никому мало не покажется.
— А если подготовить человека-2?.. — спросил Анагран. — Ах, да, психоэм…
— Как ни крути, нам нужен настоящий живой Черный Эхайн, — сказал Хваршед.
— Да, с этим не поспоришь…
До сей поры хранивший молчание, сотрудник Махраспанд задал осторожный вопрос:
— А что мы с этим эхайном будем делать?
— Мы его воспитаем, — сказал Тиштар. — Мы подготовим его и обучим, как все дьяволы ада не обучали своих дьяволят. И мы забросим его в самое сердце Черной Руки… Единственное, что от него потребуется, это точно указать нам место.
— И что потом?
— А потом он должен вернуться. Как… как бумеранг. Потому что больше там ему делать нечего.
У некоторых сотрудников группы «Ньютон-3» были на сей счет сомнения.
— Присутствие хорошо законспирированного и толкового информатора в высших эшелонах Эхитуафла нам бы не помешало, — сказал Анагран. — Надеюсь, ни у кого нет иллюзий, будто «Согдиана» — это последняя акция эхайнов?
— Полагаю, что нет, — сказал Тиштар. — Но «Согдиана» ДОЛЖНА стать последней их акцией. А еще — жестоким уроком для всех нас. Потому мы должны научиться защищаться. Мы должны поставить себя так, чтобы сама мысль о нападении на корабли и колонии Федерации показалась бы абсурдной. А в случае, когда такое все же произойдет по чьему-либо недомыслию, строго наказать агрессора за его самоуверенность! — Он обвел горящим взором притихших коллег. И, выдержав патетическую паузу, заговорил на полтона ниже. — Но это не есть задача группы «Ньютон-3». Ваша задача — вернуть заложников. К тому же, с учетом всех обстоятельств, я подозреваю, что наш агент по выполнении своей миссии наверняка окажется разоблачен. Контрразведка Эхайнора — не чета нам. И ему не останется ничего иного, как спасать собственную жизнь всеми доступными ему средствами.
— Действительно, бумеранг, — заметил Хваршед. — Бумеранг на один бросок.
— А нам и нужен один, — усмехнулся Тиштар, он же Людвик Забродский, молодой, амбициозный и полный творческой энергии функционер Департамента оборонных проектов. — Один хороший прицельный бросок.
Он веско опустил ладонь на столешницу перед собой, закрывая эту часть дискуссии.
— Приказываю, — сказал Тиштар, испытывая неподдельное наслаждение от звуков собственного голоса, — объявить постоянный и всесторонний мониторинг информационных потоков в обитаемой части Галактики. Я не готов уточнить, что следует искать, но всякое немотивированное либо сомнительно мотивированное упоминание самих понятий «Черная Рука», «Черный Эхайн», просто «эхайн», равно как и производных от этих понятий, должно исследоваться на соответствие интересующей нас теме, а в особых случаях незамедлительно доводиться до моего сведения. Днем и ночью, где бы я ни был. Выполнять.
После этого знаменательного совещания каждый занялся своим делом. Группа «Ньютон-3» разрабатывала и детализировала проект «Бумеранг», на тот случай, если в распоряжении ОАМ действительно окажется живой, здоровый и благосклонно настроенный к человечеству Черный Эхайн. Все члены группы были вполне здравомыслящими людьми и обоснованно испытывали здоровый скептицизм по поводу такой возможности, но продолжали честно выполнять свою работу. В свою очередь, Тиштар не оставлял попыток подобрать ключи к железному занавесу вокруг двухсот заложников. Он инициировал еще восемь проектов. С маниакальным упорством он готовил и засылал на Эхитуафл все новых и новых агентов, каждый из которых превосходил своего предшественника. Он сканировал и просеивал сквозь сито мощнейших мемоселекторов информационные потоки Черной Руки, ежедневно перехватываемые невидимой паутиной спутников-шпионов. Он сам побывал в окрестностях стольного града Эхайнетт и даже, презревши увещевания экспертов, нагло и бесцеремонно прогулялся по улицам его окраин. Чтобы не выдать себя малым ростом и субтильным по тамошним меркам телосложением, ему пришлось прикинуться беспризорным подростком. Брутальные физиономии эхайнов, лязгающие звуки их голосов, нарочитая агрессивность поведения и навязчивая демонстрация ребяческой любви к оружию поведали ему больше, чем терабайты сводок, экспертных заключений и нередактированных информационных перехватов. Он решил, что начал понимать, что за раса ему противостоит и почему она это делает. Вернувшись, он взял себе новый псевдоним — Эйшрахаг. В языческом пантеоне Черной Руки так называли невидимого демона сладостной мести.
Забродский вообще часто менял псевдонимы — в зависимости от намеченной цели, поставленной задачи или настроения. Впрочем, в Департаменте это являлось обычной практикой. Даже вице-президент Ворон во время оно был Ихневмоном, пока не счел, что не его это дело — кусать разнообразных кобр за что ни попадя, а пора бы уже остепениться, занять кабинет-насест в штаб-квартире и руководить оттуда дальновидно и мудро, как и подобает одноименной птице… Эйшрахагом Забродский пробыл дольше всего — почти семь лет, пока не сменил его при весьма необычных обстоятельствах.
В 143 году, вернувшись из очередной вылазки в стан врага, Эйшрахаг был внезапно приглашен на приватную прогулку по аллеям ботанического сада Брисбейна, где располагалась штаб-квартира Департамента, самим Вороном — вице-президентом Департамента Эриком Носовым.
— Хочу познакомить вас, Людвик, с одним эхайнским аристократом, — сказал Ворон, ехидно усмехаясь.
Сердце Эйшрахага ёкнуло: неужели его прожектам суждено сбыться, и нашелся-таки в стане врага высокопоставленный ренегат?.. Увы, иллюзии рассеялись, как только к двоим прогуливающимся присоединился третий. Огромный мужик в просторных, не по климату темных одеждах, загорелый до цвета застарелой бронзы, но нет, не эхайн, это было видно сразу.
— Константин Кратов, — представился громила, — и я действительно т'гард Светлой Руки.
— Доктор Кратов, выдающийся ксенолог-практик, он же Галактический Консул, — уточнил Ворон. — Личность известная и весьма примечательная.
Эйшрахаг кое-что слышал о Кратове, но никогда не видел воочию. Знал только, что Консул входил в состав постоянной комиссии Академии Человека «Эхайнор», каковая обреталась в городе Тритоя, на Эльдорадо. Что недавно имел место инцидент с террористической группой Светлой Руки, в котором означенный Консул выступил чуть ли не главным персонажем, и что благодаря его энергичным действиям, а также отчасти благоволением Божьим, в отношениях с Эхлиамаром наступил резкий позитивный перелом. Подробностей он пока не ведал, поскольку Светлой Рукой занимались другие подразделения Департамента, но давно мечтал услышать из первых уст.
Несмотря на краткий миг разочарования, Эйшрахаг сразу испытал к Консулу необъяснимую симпатию. Он выстреливал в него точными вопросами, а тот немедля и так же точно отвечал. Оба и не заметили, как сгинул по своим делам, не откланявшись по обыкновению, Ворон, как полуденный зной
