…Пятого октября 136 года — то есть задолго до эпохальной встречи с Консулом, — Клурикан, сотрудник группы «Аргос-100», в ведении которой находился мониторинг информационных потоков обитаемой Галактики, перебросил ему по внутренней сети сводку последних перехватов по открытым каналам ЭМ-связи, где желтым цветом на черном фоне, чтобы сразу привлечь внимание, была выделена фраза из обычного запроса к инфобанку: «Стандартное меню эхайнской кухни для младенца». Эйшрахаг поморщился и вызвал Клурикана.
— И что из этого следует? — спросил он сварливо. — У меня этих глупостей по семь километров каждый день набирается!
Клурикан треснул себя по лбу.
— Простите, Эйшрахаг, — сказал он. — Это мое упущение… Вам нужно взглянуть в сводку перехватов по закрытым каналам Звездного Патруля и сопоставить время и место.
Эйшрахаг сопоставил. Он сидел в своем кабинете посреди пышущего полуденным жаром Брисбейна, переводя взгляд с одного экрана на другой, и не знал, что ему делать. Он не знал, что ему делать, целых тридцать секунд, а голос Клурикана обтекал его, словно прохладные струи из кондиционера, не задерживаясь в сознании:
— Катастрофа… предположительно эхайнский транспорт или даже станционар… в район выдвигается штурмовая группа Черной Руки в составе…
— Куда они направляются? — спросил Эйшрахаг.
— Кто? — опешил Клурикан.
— Эти патрульники. У них на борту полно детских трупов, они должны их где-то оставить.
— Ах, да… По нашим сведениям, на Тайкун.
— Почему на Тайкун? Что они забыли в этом бардаке?!
— Возможно, из соображений здравого смысла. Из миров Федерации он ближе всего к ро Персея.
— Впрочем, это неважно. Мы можем оказаться там раньше их?
— Это непросто. Как вы знаете, «пикси», корабли Патруля легки, маневренны и специально подготовлены для сверхскоростных перемещений в экзометрии.
— Ничего я не знаю и знать не желаю. Я должен быть на Тайкуне раньше всех и встретить этих интриганов лично.
— Интриганок, — почтительно поправил Клурикан.
— То есть?..
— Это амазонки. Весь экипаж состоит из самых отвязных девиц в Галактике. А командор Климова — сущий черт в юбке… хотя никто еще не видывал ее в юбке.
— Как ты думаешь, Клу, это упростит нашу задачу?
— Думаю, усложнит, директор…
Эйшрахаг только усмехнулся. Он снисходительно позволил себе некоторую самонадеянность. Амазонки… большое дело!.. И даже не предполагал, что будет наказан за нее со всей изощренной жестокостью, на какую только способна женщина.
Но тогда он еще не знал, что ему предстоит. Отпустив Клурикана, он объявил боевой сбор группе «Абориген». Своей сокровенной команде сверхбыстрого реагирования, которая специально готовилась для перевода проекта «Бумеранг» в практическую плоскость, — кому же еще метать бумеранги, как не аборигенам?! — готовилась большую часть времени, а меньшую по мере сил проводила в других группах ОАМ, только чтобы не терять хватки. Уже через час группа «Абориген» грузилась на борт галактического транспорта класса «спанки», такого же маневренного и скоростного, как «пикси» патрульников, но специально облегченного и потому имевшего все шансы опередить амазонок Климовой. А еще спустя полтора часа зеленый от дурноты, но все еще не растерявший решимости Людвик Забродский на подгибающихся ногах поднимался по сырому от дождя трапу на борт патрульного корабля «амазонок». «Сейчас, — думал он, — сейчас все закончится. Конец ожиданию, будь оно сто раз неладно. И начало настоящей работе».
Как бы он обошелся в тот миг с провидцем, который сообщил бы ему, что ничего сейчас не закончится, что ничего толком еще и не начиналось? Что впереди — полтора десятка лет новых ожиданий, новых поисков и новых безуспешных проектов?..
13. Хочу быть эхайном
— Почему «Ньютон-3»? — спросил я.
— Почему? А-а… — Забродский отмахнулся. — Мы были молоды и изощрялись в подобного рода шарадах. Третий закон Ньютона. Всякому действию соответствует равное ему противодействие, понимаешь? На все, мол, происки эхайнов мы найдем свой достойный ответ. Надеюсь, ты не хочешь спросить, почему-де «Аргос-100»?
— Обойдусь, — сказал я, хотя так и подмывало спросить. — Вы можете ответить мне еще на один вопрос?
— Ну… попытаюсь, — сказал Забродский не слишком решительно.
— Ведь вы были там, на Тайкуне, когда появился я.
— Конечно, был.
— И вы осматривали… — мне с огромным трудом давались эти слова, — мертвых детей.
— Осматривал, — лицо Забродского сделалось совсем пасмурным. — Это часть моей работы.
— Это были мои братья и сестры?
— Нет! — быстро ответил Забродский. Мученически закатил глаза, замычал и тут же поправился: — Не все. Если верить медальонам — а у нас нет оснований им не верить, потому что они соответствовали владельцам… не хочу вникать в детали, но эти медальоны не раздаются направо и налево просто так… Так вот, по медальонам установлено, что среди погибших было три мальчика и две девочки, принадлежащие к одному с тобой роду Тиллантарн. — Он смежил веки, словно читая невидимый список. — Мальчиков звали Нгеа Рингарэнн, Нендэ Согонекк и Нзиури Тарьярэнн, девочек — Ниэрэ Соннур и Нтеурра Тилтоэ. Согласно генетической экспертизе, они были братьями и сестрами. И, хотя сравнение с твоим генным материалом своевременно не проводилось, существует высокая степень вероятности того, что это также и твои братья и сестры… Один мальчик был из рода Кансатайн, и еще мальчик и девочка из рода Лаххорн. Ты удовлетворен моим ответом?
— Да, — сказал я сдавленным голосом, изо всех сил стараясь не разреветься.
— Хорошо, — промолвил дядя Костя, хотя по его лицу было ясно, что ничего хорошего в создавшейся диспозиции он не видит. — Пойдем, Людвик. Ты выложил мальчику все секреты, какие только остались в твоей голове, нарушил все служебные предписания и запреты — словом, облегчил свою душу и заронил смятение в душу этого юнца. Аллилуйя. Пойдем куда-нибудь в самое злачное место, какое только найдется на восточном побережье старой доброй Гишпании, и обмоем твою свободу.
— Подождите, — сказал я. — Так значит, я и был тот самый живой эхайн, который был необходим для проекта «Бумеранг»?
— Именно так, — ответил Забродский.
— Это меня вы хотели сделать своим бумерангом… на один бросок?
— Хотели, — сказал Забродский.
— А все остальные возможности? Они были использованы и не дали результата?
Забродский болезненно скривился.
— Еще восемь лет назад, — сказал он, — в рамках программы «Человек-2» в Канадском институте экспериментальной антропологии был создан генетически безупречный прототип… назовем его эхайн-2. Технологически это было непросто, но все же рутинно. Психоэм, как я уже говорил, воспроизвести не удалось. Мы думали, что, может быть, обойдется. Ведь по всем остальным параметрам это был стопроцентный эхайн. Точнее, их было несколько. Пятеро… Не обошлось.
— Что с ними случилось?
