— Никаких календарей с голыми женщинами или кофейных кружек с красненькой надписью «Я люблю Уайнет»?
— Я прихожу сюда работать.
Она вернулась в библиотеку и остановилась перед полкой с детскими книжками.
— «Хроники Нарнии». Обожаю эту книгу. И «Сказки о четвертом классе Ничего». Я их перечитывала не меньше десяти раз.
— «Питер и Фьюдж», — добавил он, встав у нее за спиной.
— Поверить не могу, что ты их сохранил.
— Трудно избавляться от старых друзей.
Или любых друзей. Внутренний круг друзей Теда заключал в себе целый мир. Но насколько он близок к кому-то из них?
Она пошла вдоль полок. Фантастика, и фэнтези, биографии, нон-фикшн на головокружительное множество тем, техническая литература по загрязнению окружающей среды и глобальному потеплению, ботанике, использованию пестицидов и здравоохранению, книги о консервации почвы и обеззараживании воды, о сохранении естественной среды и заболоченных земель.
Она почувствовала себя полнейшей невеждой.
— Все мое тявканье насчет того, как поля для гольфа уничтожают мир… Ты с самого начала был в курсе.
Она вытащила том «Новой экологии».
— Помню, это было в списке книг, рекомендуемом для чтения в моем колледже. Можно взять почитать?
— Валяй!
Он уселся на низкий диван и положил ногу на ногу.
— Люси сказала мне, что ты ушла с последнего курса, но не объяснила почему.
— Сочувствую.
— Твои отговорки надоели.
Она провела рукой по переплету.
— Мне все надоело. Глупо, конечно. Не могла дождаться, пока начнется жизнь, и считала, что зря трачу время.
Ей самой не понравились горькие нотки в голосе.
— Настоящее избалованное отродье.
— Не совсем.
Ей не понравился его взгляд.
— Но я была такой. И осталась.
— Эй, я тоже был богатеньким ребеночком.
— Верно. Ты и Люси. Суперуспешные родители, и посмотрите, что из вас вышло!
— Только потому, что мы очень рано нашли свою цель в жизни. Свои увлечения.
— Ну и я нашла свои: шататься по всему миру и весело проводить время.
Он рассеянно играл с ручкой, которую поднял с пола.
— Многие молодые люди так и поступают, когда пытаются понять, как жить. Каждый ребенок хочет, чтобы семья им гордилась. Но когда твои родители — лучшие в своей области и во всем мире, немного сложно найти свою дорогу.
— Но ты и Люси нашли. И мои братья тоже. Даже Клей. Пусть он пока небогат, но удивительно талантлив. Он точно пробьется.
Тед щелкнул ручкой.
— На всякую историю успеха найдется другая, о дитятке, живущем на проценты с трастового фонда, шатающемся по клубам, а в промежутках отлеживающемся в реабилитационных клиниках. По-моему, ты всего этого избежала.
— Верно, однако… — Когда она наконец заговорила, он не узнал ее обычно уверенного голоса, звучавшего сейчас тоненько и прерывисто. — Я тоже хочу найти свою страсть. Свою цель.
— Может, ты не там ищешь? — тихо спросил он.
— Ты забываешь, что я объездила полмира.
— Полагаю, путешествовать по всему миру куда интереснее, чем путешествовать по собственной голове, — загадочно бросил он и, отложив ручку, поднялся с дивана. — Что делает тебя счастливой, Мег? Ответь себе на этот вопрос.
«Ты делаешь меня счастливой. Смотреть на тебя. Слушать тебя. Наблюдать за ходом твоих мыслей. Целовать тебя. Касаться. Позволять тебе касаться меня».
— Быть на свежем воздухе, — ответила она вслух. — Носить модную одежду. Собирать старые бусины и монеты. Ругаться с братьями. Слушать пение птиц. Нюхать воздух. И далее — все столь же полезное и нужное.
Иисус ни за что не ответил бы пренебрежительной ухмылкой. И Тед — тоже.
— Вот видишь. Ты сама ответила.
Разговор зашел слишком далеко и не в ту сторону. Это она хотела его исповеди. Не наоборот.
Мег плюхнулась на диван, с которого он только что встал.
— Так как проходит знаменитый аукцион?
Тед мгновенно помрачнел.
— Не знаю, и мне плевать.
— Я слышала, что ставки превысили семь тысяч.
— Не знаю. Плевать!
Она успешно увела беседу от собственных недостатков и с облегченным вздохом положила ноги на табурет.
— В клубе я видела вчерашнюю «Ю-эс-эй тудей». Поверить невозможно, какая шумиха поднялась по этому поводу!
Тед схватил пару книжек с узкого стола и втиснул их на полку.
— Потрясающий заголовок в разделе «Жизнь»! «Жених Люси Джорик, брошенный у алтаря, выставлен на продажу и достанется той, кто больше даст». Они пишут о тебе как о филантропе.
— Ты не заткнешься? — прорычал он. Она улыбнулась:
— Вы с Санни здорово повеселитесь в Сан-Франциско. Очень рекомендую повести ее в Музей де Янг. — И прежде чем он успел заорать, добавила: — Можно увидеть остальную часть дома?
— И ты собираешься чего-то касаться? — снова прорычал он.
Она была всего лишь человеком и поэтому жадно оглядела его.
— Определенно.
Одно это слово выдуло летние грозовые облака из его глаз. Он склонил голову.
— Сначала — как насчет спальни?
— Согласна.
Он направился к двери, потом резко остановился и, повернувшись, яростно прошипел:
— Опять будешь критиковать?
— Тогда у меня просто было плохое настроение. Не обращай внимания.
— Я так и намереваюсь, — ответил он со здоровой дозой злости.
В спальне стояла пара мягких кресел для чтения. Несколько ламп с металлическими абажурами. Высокие окна, пропускавшие свет, но не предлагавшие тех живописных видов, как другие помещения, что придавало комнате не только уют, но и некоторую интимность. Серое покрывало на кровати, которое упало на полированный бамбуковый пол еще быстрее, чем их одежда.
Пока что она была уверена, что он полон решимости исправить прошлые ошибки. Хотя понятия не имел, в чем они заключались. Ее еще никогда не осыпали таким градом поцелуев. Не ласкали так основательно. Не стимулировали с такой утонченной изысканностью. Похоже, он был уверен: все, что от него требуется, — стараться еще усерднее. Он даже терпел ее попытки перехватить инициативу. Но он привык служить людям и все делал автоматически. Без души. Имело значение только ее удовлетворение, и он медлил со своим, чтобы еще раз показать блестящую технику. Тщательно изученную. Идеально
