делам?
— Скорее, сел бы на первый автобус до Лос-Анджелеса, — сухо бросил он.
— И смертельно ранил бы Майду.
Лили выжидала, надеясь, что Кевин подойдет к ней. Что, если он позволит ей обнять его и все потерянные, одинокие годы исчезнут как по волшебству?
Но Кевин нагнулся и стал подбирать сосновые шишки.
— У нас в подвале был телевизор. Я спускался туда каждую неделю, чтобы посмотреть твой сериал. Всегда уменьшал звук, но они знали, куда я хожу. И ни слова не сказали.
— Они хорошие люди.
Кевин рассеянно ковырял чешую большим пальцем. Былая злоба растворилась в сожалении, но напряжение так и не оставило его, и Лили поняла, что перемирия, о котором она грезила, им не суждено заключить.
— И что мне прикажешь делать? — процедил Кевин.
Очевидно, он не был готов простить ей все. Лили не могла коснуться его. Не могла сказать, что любила его с момента рождения.
— Думаю, остальное зависит от тебя, — честно ответила она.
Кевин медленно кивнул и бросил шишку.
— Ну вот, теперь ты все сказала. Когда собираешься уехать?
Какого ответа он ждет? Ни тон, ни выражение лица ни о чем ей не сказали, а спрашивать она не хотела.
— Прежде всего посажу все цветы, которые привезла. Это займет еще несколько дней.
Предлог был явно надуманным, но Кевин кивнул и ступил на тропинку.
— Мне нужно принять душ.
Он не приказал ей убраться. Не стал говорить, что этот разговор запоздал на три десятилетия. Пожалуй, пока достаточно.
Кевин нашел Молли в ее любимом уголке. На веранде.
Молли устроилась на диване-качалке с блокнотом на коленях.
Думать о поразительных признаниях Лили не было сил: слишком болела душа, поэтому он просто стоял на пороге, не сводя глаз с Молли. Должно быть, она не расслышала его шагов, потому что не подняла головы С другой стороны, он вел себя с ней хуже последнего идиота, так что, вполне возможно, она просто его игнорирует. Но как еще прикажем поступать, если Молли раз за разом втягивает его в авантюры, не представляя себе при этом, какое для него испытание — находиться рядом с ней?
Неужели она думает, что ему нипочем наблюдать, как она плещется в бесстыдно открытом черном купальнике, который ему пришлось купить взамен утонувшего красного?
Неужели ни разу не заметила, что делается с ее сосками в холодной воде? Трусики костюма вырезаны настолько высоко, что ему так и хочется запустить под них пальцы и стиснуть округлые маленькие ягодицы И она еще набралась наглости злиться на него, потому что он ее избегает!
Кевин мечтал перекинуть Молли через плечо и унести в спальню, но, сцепив зубы, метнулся в ванную и наполнил ванну ледяной водой, проклиная отсутствие душа. Всю неделю он доводил себя до изнеможения, и что это ему дало?!
Несмотря на целые мили прибитой дранки и досок, несмотря на упражнения с малярной кистью, несмотря на ежедневные тренировки и бег до упада, он хотел Молли еще сильнее.
Даже записи матчей, которые он смотрел по телевизору, не отвлекали его. Ему следовало бы переехать в пансион, но там обосновалась Лили.
Новая волна боли ударила в сердце. Он не мог думать о ней сейчас. А если отправиться в город и выплеснуть злость в крохотном фитнес-клубе при гостинице?
Нет, ноги понесли его к веранде. Все обеты и клятвы не иметь ничего общего с Молли вдруг забылись. Словно некое озарение помогло ему осознать, что это именно то место, где ему следует быть сейчас Рядом с единственным человеком, способным понять его смятение, разделить обуревающие его чувства.
Молли молча смотрела на него с тем самым неподдельным участием в глазах, которое она обычно выказывала любому страждущему. Ни малейшего осуждения, ни следа злорадства, никакой обиды на его резкость, хотя Кевин знал, что рано или поздно она поставит его на место.
— Все в порядке?
Кевин небрежно пожал плечами:
— Поговорили.
Это не произвело на нее никакого впечатления.
— И ты, конечно, был в своем обычном репертуаре злобного, отталкивающего грубияна?
— Если ты о том, выслушал ли я ее, несомневайся — выслушал.
Он точно знал, что имеет в виду Молли, но хотел, чтобы она сама вытянула из него все. Может, потому, что не представлял, как она отреагирует.
Молли выжидала. Кевин подошел к сетчатой двери. Стебель комнатной лианы задел его плечо.
— Она кое-что объяснила… не знаю… все было совершенно не так, как я считал.
— А что ты считал? — тихо спросила она.
Он рассказал ей все. Не признался только, какая буря эмоций бушует в нем.
— Понятно, — кивнула Молли, когда он замолчал.
Ах, если бы и он хоть что-то понял!
— Теперь тебе придется свыкнуться с мыслью, что ты не всегда верно судил о ней.
— По-моему, она хочет… — Кевин сунул руки в карманы. — Она что-то хочет от меня. Не могу… — Он круто развернулся. — И что, прикажешь теперь броситься ей на шею?
Не выйдет!
Лицо его на миг исказила гримаса боли, и Молли долго размышляла, прежде чем ответить.
— Сомневаюсь, что она этого ожидает. Может, тебе стоит для начала получше ее узнать? Она делает лоскутные покрывала и подушки, совершенно поразительные. Лили — настоящий художник, хотя сама об этом не подозревает.
— Ясно. — Кевин выдернул руки из карманов и сказал именно то, чего с прошлой пятницы поклялся не говорить:
— Я с ума схожу от тоски. В двадцати милях отсюда есть одно местечко. Давай сбежим.
Он сразу увидел, что она готова отказать, и не винил ее в этом, но просто не мог быть один. Поэтому Кевин сбросил блокнот на пол и поднял Молли на ноги.
— Тебе понравится.
Час спустя они парили над рекой в изящном планере.
Глава 18
Сексуальные грезы и фантазии — вещи вполне естественные. Нет способа здоровее скоротать время в ожидании мужчины своей мечты.
— Хорошо, что Кевин наконец согласился проводить с вами больше времени. Может, теперь он согласится пойти к психологу по вопросам семьи и брака, — заявила Эми, выкладывая пирог с клубничным джемом на блюдо веджвудского фарфора и взирая на Молли с уже знакомой жалостью.
— На кой дьявол нам психологи? — рявкнул Кевин, появляясь на пороге в сопровождении ластившейся к нему Марми. Они только что вернулись домой после головокружительного приключения с планером, и он даже не успел причесаться. — И это вместо того, чтобы поскорее нести пирог в столовую? Уже пять, постояльцы ждут чай.
Эми неохотно двинулась к двери.
— Может, если вы оба помолитесь…
— Пирог! — прошипел Кевин.
Эми бросила на Молли взгляд, ясно говоривший, что она сделала все от нее зависящее, но хозяйка обречена на жизнь без секса. Тяжело вздохнув, она исчезла.
— Ты права, — кивнул Кевин. — Эта девчонка вечно сует нос в чужие дела. Мне следовало бы поставить тебе засос.
