Эту тему Молли обсуждать не собиралась и сосредоточилась на чайном подносе. У нее не осталось времени сменить одежду и привести в порядок волосы, но она вынудила себя стоять смирно, когда Кевин оказался совсем близко.
— На случай, если ты расстроилась, Даф… мои уши едва отошли от воплей. Поверишь, я все это время почти ничего не слышал.
— Ты правил прямо на деревья. И я не кричала, — отмахнулась Молли, сунув ему поднос. — Я визжала.
— Ничего себе визг! Да мы и на милю к этим деревьям не подлетали!
— По-моему, наши дамы ждут тебя не дождутся!
Кевин поморщился, но покорно вышел вместе с Марми.
Молли улыбнулась. Не стоило удивляться, что Кевин оказался опытным планеристом, хотя ему следовало упомянуть об этом перед полетом. Несмотря на проведенный вместе день, отношения их не особенно улучшились. Он ни слова не сказал о сегодняшних кандидатах на должность управляющего, а она не смогла заставить себя спросить об этом. Кроме того, Кевин нервничал. Как-то она случайно задела его локтем, и он отскочил как ошпаренный. Если не хотел ее видеть, зачем пригласил?
Ответ был заранее известен. После нелегкой беседы с Лили он не желал оставаться в одиночестве.
В этот момент женщина, ставшая причиной его переживаний, проскользнула в кухню через заднюю дверь. Взгляд у нее был такой робкий, что у Молли сжалось сердце. На обратном пути в лагерь она упомянула о Лили, но Кевин сменил тему.
Молли вспомнила его несправедливые слова там, в коттедже: «Прикажешь теперь броситься ей на шею? Не выйдет!»
Еще одно подтверждение тому, что Кевину не нужны серьезные привязанности. Только теперь она начинала понимать, как умело он держит людей на расстоянии. Странно. Даже Лайам Дженнер, казалось бы, одержимый уединением, не так боялся искренних сильных эмоций, как Кевин.
— Простите, что впутала в эту историю вашу кошку, — пробормотала Молли. — Чистая импровизация. Кевину необходимо побольше приключений, а здесь так мало интересных событий. — Она рассеянно провела пальцем по краю блюда из граненого стекла. — Я не хочу, чтобы он продавал лагерь.
Лили понимающе кивнула и, неловко откашлявшись, выдавила:
— Кевин рассказал вам о нашем разговоре?
— Да.
— К сожалению, успехом его не назовешь.
— Но и полной неудачей тоже.
Молли даже зажмурилась — такой трогательной надеждой озарилось лицо Лили.
— Хорошо, если бы так.
— Конечно, играть в футбол проще, чем задумываться о том, какую боль приносишь окружающим.
Лили вздохнула и нервно повертела кольцо на пальце.
— Кажется, я должна извиниться перед вами?
— Похоже на то.
На этот раз улыбка Лили была более искренней.
— Я была к вам несправедлива и знаю это.
— Чертовски верно.
— Я тревожусь за него.
— И представляете, как беспощадно может ранить его нежное сердце алчная поклонница, верно?
Лили взглянула на Ру, осторожно вылезавшего из-под стола:
— Помоги мне, Ру. Я ее боюсь.
Молли рассмеялась. Лили печально покачала головой.
— Простите, что неверно судила о вас, Молли. Понимаю, он вам небезразличен, и представить не могу, что вы намеренно причините ему боль.
Молли подозревала, что мнение Лили снова изменится, если она узнает об истинных причинах их свадьбы. Только данное Кевину обещание удерживало ее от того, чтобы сказать правду.
— На случай, если вы еще не поняли: я на вашей стороне. Думаю, вы необходимы Кевину.
— Вам никогда не узнать, как много эти слова значат для меня.
Лили посмотрела на дверь.
— Я иду пить чай.
— Уверены, что хотите сидеть в гостиной? Гости не Дадут вам покоя.
— Справлюсь. — Лили гордо выпрямилась. — Довольно я скрывалась. Вашему мужу так или иначе придется мириться со мной.
К тому времени когда Молли добралась до гостиной с блюдом печенья и очередным чайником, актриса весело щебетала с постояльцами. Время от времени она бросала умоляющий взгляд на Кевина, но тот старательно не смотрел на нее, словно боясь, что любое проявление чувств его к чему-то обяжет.
Нелегкое детство Молли научило ее опасаться скупых на эмоции людей, и неестественная сдержанность Кевина угнетала ее. Будь у нее больше воли, сегодня же взяла бы напрокат машину и отправилась в Чикаго.
Престарелая дама из Энн-Арбор, приехавшая только нынешним утром, тронула Молли за локоть.
— Я слышала, вы пишете детские книги.
— Кажется, уже нет, — мрачно буркнула Молли, вспомнив о поправках, которые так и не внесла, и об августовском платеже по закладной. Платеже, денег на который нет и не будет.
— Мы с сестрой всегда мечтали писать детские книги, но так много путешествовали, что времени на это не хватало.
— Время — еще не все, мэм, поверьте, — послышался голос Кевина. — Писать детские книги невероятно сложно.
Далеко не все это понимают.
Молли от удивления едва не уронила блюдо.
— Ребятишки хотят чего-то интересного. Смешного, ужасного, но главное — интересного. И без навязшей в зубах морали. Именно этого и добивается Молли в своих книгах. Есть у нее одна, «Как Дафна заблудилась». Так вот, в ней… — И он с невероятной точностью описал творческие приемы, с помощью которых Молли завоевала любовь маленьких читателей.
Позже, когда он появился на кухне, она улыбнулась:
— Спасибо, что так храбро защищал мою профессию.
Поверь, я это ценю.
— Иногда люди бывают настоящими идиотами, — мрачно объявил Кевин и, наблюдая, как Молли выставляет припасы и посуду к завтрашнему утру, упрекнул:
— Зачем тебе так много возиться на кухне? Я же сказал, что вполне могу делать заказы в городской пекарне.
— Знаю, но я люблю печь.
Он окинул жадным взглядом ее голые плечи и кружевной топик. Молли поежилась, словно он провел пальцем по ее разгоряченной коже. Глупая фантазия! Кевин схватил жестянку из-под бисквитов, куда она складывала оставшееся от полдника печенье.
— Похоже, тебе все здесь нравится. Что случилось с неприятными воспоминаниями о летнем лагере?
— Я всегда хотела, чтобы лагерь был именно таким.
— Тоскливым, скучным и полным стариков и старух? — ухмыльнулся Кевин. — Странный у тебя вкус.
Она не собиралась спорить, предпочитая задать вопрос, который не давал ей покоя весь день:
— Ты ничего не сказал о сегодняшних кандидатах.
Кевин поморщился:
— Все прошло не так гладко, как я ожидал. Первый парень', может, в свое время и был потрясным поваром, но сейчас заявился пьяным. А женщина выставила столько условий, что соглашаться просто
