тренировках сводило ее с ума. Когда он спокойным оценивающим взглядом наблюдал, как ее потное тело бесстыдно выгибается дугой, ей казалось, что она сейчас умрет от смущения. Даже боль и усталость не в состоянии были заглушить пожар, полыхавший у нее внутри, когда она, обессилено откинувшись на сидении «Наутилуса», чувствовала, как Рон прикасается к ней, расстегивая страховочные ремни и помогая ей встать на ноги. А самые сильные и постыдные в ее понимании эмоции она испытывала, когда он, посадив ее на стол, ощупывал больную ногу и делал ей расслабляющий массаж. Ей приходилось стискивать зубы, чтобы не застонать, когда его прохладные пальцы дотрагивались до разгоряченной кожи, особенно когда они легко касались нежных мест под коленками. Патриция изо всех сил пыталась относиться к этому спокойно, как к лечебной процедуре, но не могла…
— На сегодня все, — сказал Рон, возвращая ее с небес на землю. Он обхватил ее за талию и поставил на пол. Видимо на ее лице все еще сохранилось выражение замешательства, потому что он улыбнулся и как-то почти по-отцовски потрепал ее по бедру. В этот момент он стоял еще совсем близко к ней, их тела даже слегка соприкасались, и она вдруг представила себе, как в этом призрачном полумраке его красивое мужественное лицо склоняется к ней, как его горячие губы касаются ее губ, а его сильные пальцы гладят ее волосы, щеки, шею…
— У-уу! — раздался громкий голос откуда-то снизу. Они оба вздрогнули от неожиданности, а Рон, отпрянув от Патриции, хрипло вскрикнул:
— Кто это?
Дженнифер уже вылезла из-под стола и, стоя посреди комнаты, смеялась, глядя на них.
— Что ты тут делаешь? — спросила Патриция, все еще вздрагивая от испуга.
— Если бы я не пришла за вами, — проговорила девочка лукаво, — вы бы сегодня опоздали к ланчу. Так что скажите спасибо.
Рон нервно рассмеялся:
— Мне показалось, что это привидение.
— Это ее право — быть там, где она хочет, — улыбнулась уже пришедшая в себя Патриция.
Неожиданное появление дочери отрезвило ее, и она была рада, что ее горячечные фантазии были прерваны таким безапелляционным образом. А то, кто знает, что могло бы случиться.
— Ладно, мне это даже нравится, — сказал Рон, к которому вернулись его обычная выдержка и чувство юмора. — Я знал, что в этом доме никогда не было привидений и пару раз говорил миссис Стейн, что надо бы подыскать жилье поинтереснее, а то мне здесь слишком спокойно живется.
Мгновение спустя, они уже поднимались по лестнице: Дженни бежала впереди, Рон замыкал шествие. Патриция шла между ними, глядя на носки своих спортивных туфель, и с ужасом думала о том, что чуть было не выдала своих чувств не только ему, но и своей дочери. А еще не известно, что было хуже.
Вечером она помогла миссис Стейн приготовить обед, а потом села с дочкой смотреть старый фильм с Бетти Дэвис. Они обе уже собирались пойти спать, когда в гостиную зашел Рон.
— Спокойной ночи, — сказал он. — Я сейчас ухожу — у меня назначена встреча, поэтому прощаюсь заранее.
Он взглянул на часы и прибавил:
— Вам, Патриция, через полчаса пора будет ложиться.
— Так точно, мой генерал, — отрапортовала Патриция, зевая. — Я сделаю это с величайшим удовольствием.
С кем это у него встреча в такое время? Наверно, с женщиной, подумала она про себя. С другой стороны, решила она, немного поразмыслив, ведь бывают же и деловые встречи после десяти часов. А вдруг он переносит свои дела на вечер, чтобы днем побыть с Дженни? И со мной.
Пока Рон прощался с девочкой, Патриция еще раз взглянула на его костюм, пытаясь по нему определить характер свидания. Костюм был как всегда элегантен, немного небрежен и очень хорошо сшит. Нет, по одежде было решительно непонятно, с какой целью он уезжает из дома на ночь глядя.
А какое, собственно, право я имею даже думать на эту тему? — решительно оборвала себя Патриция.
Рон ушел, а она, уложив дочь, направилась по коридору в свою комнату. Она действительно как-то особенно устала, ведь сегодня к обычному физическому перенапряжению прибавилось еще и эмоциональное. Проходя мимо кабинета, где стоял чертежный стол, она явственно почувствовала запах моря — видимо, в комнате было открыто окно. Патриция остановилась и еще раз с удовольствием вдохнула свежий аромат ночного бриза. И тут в голове ее промелькнула мысль. Она еще немного постояла, пыталась обдумать идею, даже не идею, а просто намек, проскочивший где-то на грани сознания. На нее опять стала наваливаться усталость прошедшего дня, и Патриция уже хотела было продолжить путь в спальню, но потом решительно повернулась и открыла дверь в кабинет. Она подошла к столу, включила лампу, нашла папку с чертежными листами и тонкий карандаш, пока совершенно не представляя, что будет с ними делать.
— Глупости какие-то лезут в голову, — проворчала она себе под нос. — Это все от усталости, надо идти спать.
Вместо этого она отодвинула стул и села к столу, откинув назад распущенные волосы. После нескольких пробных штрихов она почувствовала, что навыки, полученные во время учебы, возвращаются к ней.
Через несколько минут чертеж первой лунки был практически готов. Тут были указаны необходимые препятствия: яма с песком, участок высокой травы, ручеек. Справа около леса была изображена метка для мужчин, а прямо за ручьем, ярдах в ста от флажка цели — метка для женщин.
Патриция закончила рисунок, внимательно посмотрела на него, потом отложила в сторону и принялась за новый. Она заканчивала рисовать уже третью лунку, когда вспомнила, что над кроватью в ее спальне остался гореть свет.
Надо бы его потушить, подумала Патриция. И налить стакан воды, совсем в горле пересохло.
Но она не сдвинулась с места и тут же опять погрузилась в работу. Она даже не слышала, проходила ли по коридору миссис Стейн, хотя было так поздно, что та, наверняка, уже легла.
То, что рисовала Патриция, было не совсем похоже на лунки для гольфа в общепринятом смысле этого слова. Но ее пока мало интересовала практическая ценность чертежа. Она боялась, что мысль, которую ей удалось поймать, опять ускользнет от нее.
Она прекрасно знала, что Рон рассердится, если застанет ее здесь в такой час. Поэтому она решила выключить свет и уйти в свою комнату, как только услышит шум подъезжающей машины.
Да, подумала она, так будет лучше всего.
И сразу же забыла о своем решении.
Часы на столе показывали уже половину четвертого, когда Патриция вдруг почувствовала его тяжелую руку на своем плече. Она сжалась от испуга, как маленькая девочка, и ничего не ответила, когда Рон спросил:
— Почему вы не спите в такое время?
Он перегнулся через ее плечо, чтобы посмотреть, что она делает, и на несколько секунд прижался к ней бедром, так что она с замиранием сердца ощутила исходящее от него тепло. Потом он молча взял листы с рисунками и, не говоря ни слова, стал просматривать их, поднося один за другим к лампе. Перед его глазами предстали законченные чертежи пяти лунок, сделанные в специальном масштабе, снабженные всеми видами препятствий, метками для мужчин и женщин, указаниями числа ударов и даже направления ветра.
Он внимательно рассмотрел каждое изображение, потом взял первый лист и попросил:
— Патриция, пожалуйста, объясните мне одну вещь. Если меня не обманывают глаза, метка для мужчин здесь расположена даже ближе к цели, чем метка для женщин. Как это следует понимать?
— Очень просто, — с готовностью откликнулась Патриция. — Вот здесь написано, что исходная точка для женщины находится в трехстах сорока пяти ярдах от лунки. Кроме того, ей придется бить против ветра и преодолевать препятствие в виде водной преграды.
— Так меня это и удивляет. Ведь к мужчине цель гораздо ближе, да и добраться ему до нее проще. По-моему, он может забросить мяч с одного удара.
