маленькой девочки, — то они были совсем не такими умными, как думали о себе.
Глава 13
Я проснулась в субботу с утра пораньше, натянула хлопковые шорты, топ на лямках, и отправилась на пробежку. С силой отталкиваясь от покрытия и избавляясь через пот от всех своих проблем, я чувствовала, как меня наполняет внутренняя сила. Я прилагала все усилия, чтобы не думать о прошлой ночи. Слишком уж большое испытание моего мужества в виде ночной прогулки в одиночестве — я была уверена, что с этого момента буду абсолютно счастлива оставаться под замком у себя дома, едва в небе появится луна. И если мне никогда больше не придется посещать конкретно тот магазин «7-Eleven», будет еще лучше.
Но, как ни странно, мои мысли занимал вовсе не Гейб. Меня преследовал образ пары греховно- черных глаз, теряющих свою жесткость, пока они меня изучали, и приобретающих мягкость шелка и пылкость страсти. Джев сказал мне, чтобы я не искала его, но я не могла перестать перебирать в голове различные причины и места, где бы мы могли пересечься. Честно говоря, последний сон, который я увидела перед пробуждением, был о том, как мы с Ви пошли на пляж Огункит, и обнаружили, что спасателем там работает Джев. Я вырвалась из сна с колотящимся сердцем и очень странной болью, разрывающей меня изнутри. Я могла понять значение сна и сама: несмотря на ярость и запутанные чувства, которые я испытывала, когда мы расстались, я хотела снова увидеться с Джевом.
Небо затянуло облаками, несущими холодный воздух, и после того, как мой таймер просигналил три мили, я самодовольно улыбнулась и сделала усилие, чтобы пробежать еще одну, будучи неготовой оставлять свои личные мысли о Джеве. Кроме того, я неизмеримо наслаждалась собой. Я ходила на занятия по бегу и Зумбе в спортзале с Ви, но снаружи, на чистом воздухе, пропитанном запахом хвои и влажной коры, я решила, что, безусловно, мне больше нравилось заниматься на открытом воздухе.
Спустя какое-то время, я даже вынула из ушей наушники, чтобы позволить себе сосредоточиться на умиротворяющих звуках природы, пробуждающейся с рассветом.
Дома я долго стояла под душем, наслаждаясь, затем в нерешительности встала перед своим шкафом, кусая ногти и изучая свой гардероб. В конце концов, я застегнула на себе узкие джинсы, надела сапоги до колен и бирюзовую кофточку. Ви вспомнит наряд, ведь это она уговорила меня купить его на распродаже прошлым летом. Изучая себя в зеркале, я решила, что становлюсь той самой, старой Норой Грей. Еще один шаг в правильном направлении, из тысячи или около того, которые мне нужно пройти. Я немного волновалась, о чем мы с Ви будем разговаривать, особенно учитывая вопиющий случай моего похищения, но уверила себя, что именно поэтому мы с Ви так подходили друг другу. Я могла направлять наш разговор по своей стратегии, поднимая определенные темы, а Ви могла болтать на эти темы целую вечность. Мне просто нужно было удостовериться, что она болтает о том, о чем мне нужно.
Не хватало только одной вещи, решила я, оценивая свое отражение. К моему наряду нужен был аксессуар. Украшение. Нет, шарф.
Я выдвинула ящик своего шкафа, и меня пронзило болезненное ощущение, когда я увидела длинное черное перо. Я забыла о нем. Оно же наверняка грязное. Я мысленно отметила, что надо бы его выбросить, после того, как вернусь с обеда, но эта мысль не была особенно убедительной. Чем-то это перо меня настораживало. Я ощущала настороженность по отношению к перу, но этого было пока недостаточно, чтобы выбросить его. Сначала я хотела узнать, какое животное потеряло его, и хотела понять, почему я ощущала, что ответственна за его безопасность. Эта мысль была смехотворна и бессмысленна, но с тех пор, как я проснулась на кладбище, ничего не имело смысла. Задвинув перо поглубже в ящик, я взяла первый попавшийся шарф.
Потом я сбежала вниз по лестнице, положила в карман десять долларов из недавно заполненного ящика с мелочью, и села за руль Фольксвагена.
Мне пришлось четыре раза ударить кулаком по рукоятке, прежде чем завелся двигатель, но я сказала себе, что это не обязательно признак того, что его нужно выбросить. Это лишь означало, что этой машине столько же, сколько, ну, хорошему сыру. Эта машина повидала мир. Вполне возможно, что она подвозила, как минимум, несколько интересных людей. Она была проверенной и опытной, и в ней присутствовал шарм 1984-го. И что лучше всего — я не отдала за нее ни цента.
Залив в бак бензина на пару долларов, я отправилась в «Энзо». Поправив волосы, глядя в витрину, я зашла внутрь.
Я сняла солнечные очки, впитывая впечатляющую обстановку. «Энзо» полностью переделали с того времени, которое я могла вспомнить. Белая лестница спускалась к прилавку и круглому залу в углублении. По обе стороны от стойки хостесс были подиумы, а между ними стояли технические алюминиевые столы, сочетающие в себе и шик, и винтаж. Из колонок разносилась музыка в стиле биг-бэнда, и на секунду мне показалось, что я совершила путешествие во времени и оказалась в ночном клубе прошлого.
Ви стояла на коленях на своем стуле, чтобы быть выше, и размахивала руками, как пропеллером: — Детка! Я здесь!
Она встретила меня на середине подиума и сжала в объятьях. — Я заказала для нас два мокко со льдом и тарелку пончиков с пудрой. Боже, нам столько нужно обсудить! Я не собиралась тебе говорить, но черт с ними, с этими сюрпризами! Я сбросила полтора килограмма! Представляешь! — она покрутилась передо мной.
— Ты прекрасно выглядишь, — сказала я ей, и я действительно так думала.
После всего этого времени, мы наконец-то были вместе. Она могла бы набрать три килограмма, и я бы все равно думала, что она удивительно красива.
— Журнал
Мои брови поднялись в удивлении. — Мурчиком Хэнки?
— Мы так его прозвали. Это прозвище подходит ему, как никакое другое.
— Думаю, нам нужно назвать его Мальчиком из Братства.
— Я об этом и говорю! — сказала Ви, ударяя рукой по столу. — Как думаешь, сколько ему? Двадцать пять? Может, на самом деле, он старший брат Марси. Может, у него Эдипов комплекс, и мама Марси — его мама и его жена!
Я так сильно рассмеялась, что захрюкала. Что вызвало у нас просто истерический смех.
— Ладно, перестань, — сказала я, положив руки на бедра и пытаясь сделать серьезно лицо. — Это подло. Что, если бы вошла Марси и услышала нас?
— И что бы она сделала? Отравила меня своим слабительным?
Я еще не успела ответить, когда два оставшихся стула за нашим столом отодвинули и на них сели Оуэн Сеймур и Джозеф Манкузи. Я знала их обоих по школе. Я, Оуэн и Ви в прошлом году посещали вместе уроки по биологии.
Он был высоким и жилистым, носил темные очки и рубашки-поло от Ральфа Лорена.
В шестом классе он победил меня и стал представителем от класса на городской олимпиаде по спеллингу. Не то, чтобы я держала обиду. У нас не было общих занятий с Джозефом, или Джоуи, уже несколько лет, но мы знали друг друга с начальной школы, а его отец был единственным костоправом в Колдуотере. У Джоуи были осветленные волосы, он носил шлепанцы даже зимой и играл на барабанах в оркестре. Я знала, что в десятом классе Ви была в него влюблена.
Оуэн поправил очки и ласково улыбнулся. Я приготовилась обороняться от вопросов о своем похищении, но он слегка нервным голосом лишь сказал:
— Мы увидели, что вы сидите здесь, и подумали, э, что можем подойти.
— Надо же, какое совпадение. — Резкий тон Ви испугал меня. Это нехарактерно для Ви, которая любила пофлиртовать, но, может, она изображала невозмутимость?
— И что значит «подойти»? Разве кто-то так еще говорит?
