– Тогда, значит, остаются только руки. – Джо Кулике обхватил коллегу и легонько потряс его за плечи. – Если ранки есть, сделай так, что ты их не видишь! Прошу тебя! Это никогда не выйдет наружу, даже через тысячу лет, потому что до суда все давным-давно заживет, а у нас будут деньги!
– Ты не можешь требовать от меня, чтобы я вступил в сговор с убийцей!
– Да будь разумным, дружище, может, она ничего и не сделала.
– Приговор выносить не нам. – Михаэль Штурм оттолкнул коллегу и быстро зашагал по коридору.
Лилиан Хорн ждала в приемной – стройная, высокая, прямая, стояла она и смотрела навстречу приближающимся врачам-экспертам. Хоть она и была прикована наручниками к полицейскому, она не производила впечатления запуганной, загнанной в угол женщины, наоборот, она держалась спокойно, уверенная в неотразимости своей красоты.
На ней была коричневая юбка и бежевая двойка, жакет был небрежно накинут на плечи, на длинных загорелых ногах без чулок туфли на высоком каблуке, в золотистых волосах блестели капельки дождя. Насколько просто она была одета, настолько искусен был макияж. Гладкая эластичная кожа так обтягивала скулы, что выражение лица казалось даже жестким. Только густые тени под глазами необычного, почти янтарного цвета, выдавали, что она провела бессонную ночь.
Михаэль Штурм почти физически ощутил исходивший от нее колдовской магнетизм, и ему пришлось приложить усилия, чтобы не было заметно со стороны, какое впечатление она на него произвела. Даже не моргнув, она стойко выдержала его испытующий взгляд. Убила она фрау Кайзер или нет, – а после попытки подкупить его, Михаэль Штурм все больше склонялся к мнению, что она это сделала, – Лилиан Хорн была опасной женщиной, опасной, но очень желанной, и это беспокоило его.
Полицейский, чтобы обратить на себя внимание, щелкнул каблуками и протянул судебно-медицинскому эксперту сопроводительные документы.
Молодой эксперт вскрыл конверт и сказал, пробежав написанное глазами:
– Снимите наручники. Полицейский подчинился. Лилиан Хорн потерла запястья.
– Спасибо, доктор. Никак не могу понять, почему полицейские обращаются со мной как с особо опасной преступницей.
Джо Кулике ухмыльнулся.
– Возможно, они вас боятся.
Лилиан Хорн одарила его кокетливым взмахом ресниц.
– Вы так думаете?
Михаэль Штурм, не глядя на нее, сделал ей знак, приглашая следовать за ним:
– Пройдемте! – Он открыл дверь в кабинет профессора Фабера и бросил как бы невзначай, через плечо: – Ты тоже, Джо. Мне нужен свидетель.
Лилиан Хорн, не зная, что ее ждет, повернулась к молодым мужчинам.
– Прикажете раздеться?
– Спасибо, не нужно, – отрезал Михаэль Штурм, словно защищаясь.
– Но я подумала, вы хотите меня осмотреть?
– Подойдите, пожалуйста, к окну. Да, вот сюда! А теперь покажите мне вашу правую руку.
Лилиан Хорн раскрыла в изумлении глаза.
– Зачем?
– Не задавайте так много вопросов, просто выполняйте мои указания.
– Какой, однако, вы грубый, – нараспев произнесла Лилиан Хорн, – а я-то приняла вас за джентльмена! – Она протянула ему правую руку.
Он взял ее кисть и повернул ладонью кверху.
– А-а, теперь я все понимаю! – воскликнула Лилиан. – Вы хотите изучить линии моей руки, чтобы узнать – сделала я это или нет. Вы что же, действительно верите, что таким способом можно все узнать?
– Подойди сюда, Джо, – попросил Михаэль Штурм, – да, с лупой… – Он взял у него из рук увеличительное стекло и стал разглядывать в него большой и указательный пальцы подозреваемой. – Ты что-нибудь видишь?
– Э-э, проклятие, я так и думал!
– Два ровных острых пореза.
– Ах, это! – Лилиан Хорн деланно засмеялась. – Сказать вам, как я их заработала? Я хотела открыть бутылку водки, а алюминиевый колпачок…
Михаэль Штурм не дал ей договорить.
– Все это вы будете рассказывать следователю! Спасибо, можете идти.
– Означает ли это, что я свободна?
Судмедэксперт Штурм открыл дверь и сделал знак полицейскому.
– Назад, в следственную тюрьму.
– Но послушайте, теперь я уж совсем ничего не понимаю!
