Чехов без глянца

Видно было, как сильно хотелось маленькому автору сделать приятное Антон)' Павловичу. Антон Павлович сейчас же послал ему свой рас­сказ «Каштанка» со своей надписью. Как-то в феврале 1898 года, когда я гостила в Мели­хове, пришли от Антона Павловича из Ниццы, где он был в то время, две посылки: одна Марии Пав­ловне и другая на мое имя — посылочка величиной с кубический вершок, тщательно упакованная, за­шитая. В посылочке, которая всех нас рассмешила своими игрушечными размерами, оказались почто­вые марки со всех концов мира, откуда Антон Пав­лович получал письма. Все это предназначалось мо­ему братишке.

Борис Александрович Лазаревский:

Чехов относился к детям не как к «маленьким дурач­кам» и говорил с ними не как с существами, создан­ными для забавы взрослых, а как с людьми, у кото­рых на все своя оригинальная точка зрения. Антон Павлович с любовью рассказывал мне об одном мальчике:

— Сидит он за столом, выводит букву за буквой и сопит...

Чехов прошелся взад и вперед по кабинету, посмо­трел в окно и добавил:

— И уши у него торчат, — вот так...

—

Охотник, рыболов,

Алексей Алексеевич Долженко:

На самом краю города (Таганрога. — Сост.) находи­лось кладбище, за которым начиналась степь. Здесь на земле можно было наблюдать много круглых от­верстий. Это норы тарантулов. Для чего это нам было нужно, я теперь припомнить не могу, но тогда ловле тарантулов мы отдавали много энергии. Глав­ным инициатором ловли как всегда был Антон, вы­думавший для этой цели специальный способ. Все мы имели при себе аптечные баночки, наполнен­ные деревянным маслом, и специальные удочки, состоящие из небольшой палочки, к которой была привязана довольно длинная нитка, а на конце нит­ки был прикреплен шарик из воска. Размер шарика был такой, чтобы он мог свободно пройти в нору тарантула.

грибник

Самая ловля заключалась в следующем: баночки с маслом ставились около норы. В отверстие опус­ кался шарик из воска. Как только шарик доходил до Дна, тарантул, разоренный появлением непрошено­го гостя, с яростью цеплялся лапами в воск и тянул шарик на себя, вызывая подергивание, державший в руке удочку тотчас же вынимал шарик с вцепившим­ся в него тарантулом и сразу опускал его в масло.

В масле, вследствие отсутствия воздуха, тарантул сразу погибал. Большое количество наловленных тарантулов почему-то считалось у нас особенной до­блестью.

Владимир Германович Тан-Богораз (1865-1936). пи­сатель, поят, этнограф, лингвист, соученик А. П. Чехо­ва по таганрогской гимназии:

За Чеховским домом (в Таганроге. — Сост.) прежде находился небольшой пустырь, который в то время назывался «имение куриного царя». На краю этого пустыря ютился старик, разводивший кур. Пустырь зарос бурьяном и дикой коноплей. На этом пусты­ре Чехов с братьями ловил щеглов силком «на при­паду». Ловля щеглов ita припаду — это южный степ­ной спорт. Чехов увлекался им, даже будучи сту­дентом.

Алексей Алексеевич Долженко:

Будучи уже гимназистом, Антон Чехов очень лю­бил ловить рыбу. На ужение мы ходили в Таган­ рогскую гавань. Обычно было нас четверо: Чехо­вы — Антон. Николай, Иван и я. Ловили мы пре­ имущественно бычков. Антон умел добиваться удачной ловли. Он изобрел специальные поплав­ки, изображающие человека, у которого руки под­нимались и опускались во время ловли рыбы. Это указывало, какого размера рыба попала на крю­чок. Если человек в воде по пояс, то, значит, по­палась небольшая рыбка, если по плечи — то сред­няя, если с головой и руки подняты вверх, то. зна­чит. крупная рыба, и ее нужно вынимать умеючи. В таком случае Антон не доверял нам и вынимал сам. Поплавки он делал из особого дерева, похо­жего на пробку, которое брал у местных рыбаков. Отправляясь на рыбную ловлю, мы брали с собой сковородку и все необходимое для стряпни, а ино-

гда Антон захватывал свое любимое сантуринское вино. Такая обстановка рыбной ловли особенно нам нравилась.

Иван Алексеевич Белоусов (1863-1930), поэт, мему­арист, член литературного кружка «Среда»: Антон Павлович Чехов любил рыбную ловлю не так, как другие, а по-своему: он не был похож на тех рыболовов-охотников, цель которых состояла в том, чтобы как можно больше и крупнее наловить ры­бы. — он любил просто на солнышке посидеть с удоч­кой на берегу, отдохнуть, помечтать, а может бьггь, в тишине обдумать план какой-нибудь литературной работы, — а какая рыба ему попадется на крючок — ему было все равно; за большим он не гнался, а до­вольствовался окуньками, голавликами, пескарями; последних он особенно любил, и однажды учил ме­ня, как надо поджаривать пескарей:

— Знаете, если их смазать яйцом да обвалять в су­харях и поджарить так, чтобы корочка хрустела, - это будет великолепная закуска. <...>

Куда бы ни приезжал Антон Павлович, его прежде всего интересовала вода — река, пруды, озера, где бы водилась рыба.

Александр Николаевич Тихонов:

С утра до вечера мы сидели под глинистым отко­сом, у темного омута, и с увлечением ловили оку­ней, иногда попадались и щуки. <...>

— Чудесное занятие! — говорил Чехов, поплевы­вая на червяка. — Вроде тихого помешательства. И самому приятно, и для других не опасно. А глав­ное—думать не надо... Хорошо!

Николай Дмитриевич Телешов:

В Аутке, где он был уже серьезно больным и где среди красот южной природы, среди вечнозеле- 119

ных кипарисов и цветущих персиков, любил помеч­тать о московском сентябрьском дождичке, о бере­ зах и ветлах, об илистом пруде с карасями, о том, как хорошо обдумывать свои повести и пьесы, гля­дя на поплавок и держа в руке удочку.

Иван Алексеевич Белоусов:

Он не раз говорил мне: «Я думаю, что многие луч­шие произведения русской литературы задуманы за рыбной ловлей».

Михаил Павлович Чехов:

Большой любитель собирать грибы, Антон Павло­вич каждое угро обходил свои собственные места (в Мелихове. — Сост.) и возвращался домой с гор­стями белых грибов и рыжиков. За ним всегда важно следовали его собаки Хина и Бром.

Мария Тимофеевна Дроздова:

Вся усадьба замыкалась большой лужайкой, обса­женной старыми плакучими березами, под которы­ми водились белые грибы, а дальше вместо забора были еще посадки молодых елей, где в изобилии во­дились рыжики. Антон Павлович очень любил со­бирать рано по утрам грибы.

Антон Павлович Чехов. Из письма Л. С Суворину. Ме­лихово, в апреля 1892 г.:

У меня гостит художник Левитан. Вчера вечером был с ним на тяге. Он выстрелил в вальдшнепа; сей, подстреленный в крыло, упал в лужу. Я поднял его: длинный нос, большие черные глаза и прекрасная одежа. Смотрит с удивлением. Что с ним делать? Ле­витан морщится, закрывает глаза и просит с дро­жью в голосе: «Голубчик, ударь его головкой по ло­жу...» Я говорю: не могу. Он продолжает нервно по- 120 жимать плечами, вздрагивать головой и просить.

А вальдшнеп продолжает смотреть с удивлением. Пришлось послушаться Левитана и убить его. Од­ним красивым, влюбленным созданием стало мень­ше, а два дурака вернулись домой и сели ужинать.