его уродство. Граф Ратледж был завсегдатаем балов, с удовольствием пил изысканное французское вино, ел запеченных куропаток и почти всегда выигрывал в карты или кости.
Персиваль неторопливо потягивал из бокала тонкого стекла шампанское, и его взгляд лениво блуждал по прогуливающимся по залу гостям. Некоторые дамы и джентльмены стояли небольшими группами, весело смеялись, обменивались впечатлениями и сплетничали. Он был всегда вне их разговоров, но Персивалю уже давно наскучили досужие вымыслы, а все сведения, которые его действительно интересовали, он получал из более надежных источников. К тому же многие его недолюбливали, если не сказать большего. Еще он стеснялся своего уродства и старался разговаривать, прикрывая рот кружевным платком.
На дне рождения графа Мэмфорда собралась вся английская знать: герцоги, графы, баронеты, их супруги и дети. Тысячи свечей ярко освещали танцевальный зал и кабинеты для азартных игр, отражаясь в позолоченных и серебряных подносах, которые ломились от изысканных блюд и дорогих вин. Граф Мэмфорд постарался на славу, ведь через пару часов ожидалось прибытие самого короля, пожелавшего выразить свою благосклонность имениннику.
Граф Ратледж тоже тщательно подготовился к банкету, втайне надеясь перемолвиться парой слов с королем. Он надел свой новый, недавно сшитый элегантный камзол, черные бархатные панталоны, парчовую, расшитую золотыми нитями накидку, а на голову — белый напудренный парик с толстыми локонами. На кожаном поясе висел длинный, с позолотой кинжал — семейная реликвия дома Ратледжей.
Лакей в черной ливрее подошел к Персивалю, тот поставил на поднос пустой бокал и взял с шампанским. Пригубив, граф продолжал наблюдать за гостями, как вдруг его взгляд остановился на юной девушке. Держа под руку графа Мэмфорда, она флиртовала с несколькими молодыми людьми. Хозяин торжества — невысокий коренастый средних лет мужчина с круглым лицом и двойным подбородком — слушал ее, одобрительно кивая и улыбаясь.
Девушка, почувствовав на себе пристальный взгляд, обернулась и, увидев Персиваля, долго не могла отвести изумленных глаз от его лица. Тот уже давно привык, что незнакомые люди с любопытством рассматривают его уродливый рот, но подобная настойчивость юной леди его смутила и немного обидела. Незнакомка смотрела на графа открыто, долгим изучающим взглядом, держа веер в застывшей руке.
Кто эта непосредственная леди, размышлял про себя граф, одна из дочерей графа Мэмфорда, при дворе он ее не видел, или очередная любовница? Но почему он никогда прежде не встречал ее на балах и приемах?
Граф вежливо поклонился, и на его искривленном лице появилось подобие улыбки. Девушка была очень аппетитна, с миловидным округлым личиком и черными вьющимися волосами. Неожиданно для себя Персиваль сравнил ее с Маргарет, и сравнение оказалось не в пользу юной незнакомки. В Маргарет чувствовалась порода, природный ум и достоинство, думал граф, она была не просто миловидной или хорошенькой, а благородной прекрасной дамой.
Граф попытался выкинуть из головы мысли о своей родственнице, которая словно растворилась в воздухе, убежав от справедливого возмездия.
Юная незнакомка и сквозь опущенные ресницы продолжала изучать графа Ратледжа, обмахиваясь веером. И он снова поклонился ей и улыбнулся. Затем поставил пустой бокал у подножия мраморной ноги венецианской статуи и направился к темноволосой юной даме.
— Прошу простить меня, если я помешал вашей беседе, — начал Персиваль, вежливо поклонившись гостям и хозяину, стоявшим рядом с девушкой. — Почтенный граф Мэмфорд, я хотел еще раз поблагодарить вас за любезное приглашение посетить ваш дом. Счастливого вам дня рождения! — Он отвесил низкий поклон и краем глаза взглянул на юную незнакомку.
Лицо графа Мэмфорда расплылось в широкой улыбке, а его двойной подбородок затрясся от выдавленной из себя приветливости.
— Я очень рад видеть вас в своем доме, граф Ратледж, — поклонился он. — Надеюсь, вы не скучаете.
Молодые люди, стоявшие рядом, раскланялись и отошли, якобы не желая мешать беседе двух высокопоставленных особ, но истинная причина их поспешного ухода была в другом — они не любили и побаивались графа Ратледжа, а его уродливое лицо внушало им отвращение.
Граф Мэмфорд небрежно махнул им вслед и обратился к Персивалю:
— Дорогой граф, позвольте представить вам мою дочь — Мэри Мэмфорд.
— Счастлив познакомиться с вами! — Персиваль склонился в поклоне. — Всегда к вашим услугам!
Дочь Мэмфорда очаровательно улыбнулась, опустила веер, и граф увидел на ее напудренной щеке и над верхней губой изящные темно-коричневые мушки. Глаза девушки были голубые, как голубая вода в весеннем ручейке, лучистые и внимательные. Персиваль заглянул в них и вдруг почувствовал сильное волнение. Мэри Мэмфорд притягивала его к себе.
— Как вы находите Лондон? — тем временем спросил его граф Мэмфорд. — Вы ведь редко заглядываете в столицу, предпочитая проводить время в своем замке.
Граф Ратледж неопределенно пожал плечами и, прикрыв рот кружевным надушенным платком, промолвил:
— Кое-что изменилось и в городе, и при дворе, но в основном все осталось по-прежнему. Дамы и джентльмены все так же напыщенны, а королевская казна пуста…
Граф Мэмфорд громко рассмеялся, словно Персиваль очень удачно пошутил.
— Я полностью с вами согласен, мой друг. Казна постоянно нуждается в пополнении.
«Как бы мне поближе познакомиться с твоей дочкой! — подумал Персиваль. — Ради такого сокровища не жалко и помочь казне!»
Заиграла веселая музыка, и Персиваль, еще раз поклонившись хозяину, попросил:
— Разрешите мне пригласить вашу очаровательную дочь Мэри на танец?
Граф Мэмфорд повернулся к дочери, которая продолжала обмахиваться веером, и Персиваль увидел, что на картинках, украшавших веер, изображены обнаженные миниатюрные женские фигуры.
«Ну и ну, — подумал граф Ратледж. — Это она таким оригинальным способом ищет себе женихов? Как низко пала нравственность…»
Мэри вопросительно посмотрела на отца, ожидая его решения, и он благосклонно согласился.
— Иди, дочь моя. Только смотри, чтобы его светлость потом отпустил тебя потанцевать и с другими кавалерами. Ты не забыла, что уже пообещала один танец сыну Эйкра, а другой — Хенселу?
Мэри Мэмфорд вежливо поклонилась отцу. Граф Ратледж, предложив руку девушке, повел ее на середину зала. Танец предполагал частую смену партнеров, но Персиваль крепко держал свою даму за талию и не отпускал ее к другим кавалерам. Он, не отрываясь, смотрел в ее голубые глаза и с наслаждением вдыхал аромат фиалковой воды, исходивший от ее черных вьющихся волос.
Мэри Мэмфорд кокетливо улыбалась и тоже глядела на графа, словно не замечая его уродства. В ее глазах мелькали яркие игривые огоньки, и Персиваль забыл обо всем на свете, поддавшись опасным чарам этих голубых глаз. Музыка стихла, танец закончился, и он совершенно неожиданно для себя понял, что влюбился в юную Мэри Мэмфорд.
Он был знаком со многими знатными женщинами, но ни одна из них не пленила его сердце так, как эта юная девушка. Граф впервые понял, как все эти годы был одинок, а теперь, когда его любимый брат Филип скончался, а дерзкая Маргарет сбежала из замка, его жизнь стала абсолютно пустой и лишенной смысла.
Они остановились на середине танцевального зала, и Персиваль, боясь, что его новая знакомая вернется к отцу и ожидающим ее кавалерам, торопливо произнес:
— Разрешите предложить вам бокал шампанского?
Мэри Мэмфорд кокетливо улыбнулась и, обмахиваясь веером, промолвила:
— Шампанское сейчас было бы очень кстати, ваша светлость! Здесь так душно.
— Давайте выйдем на балкон и подышим свежим воздухом, — предложил Персиваль. Он сделал знак лакею, и тот поднес им два бокала с шампанским.
Персиваль предложил даме руку, и они направились на большой широкий балкон, выходивший в сад. Он специально повел Мэри в самый дальний его конец, чтобы подольше задержать ее возле себя.
