Сигнал засекли и на находящейся в подчинении МИ-8 станции радиоперехвата, высоко в шотландских горах. Работающий в наушниках оператор – совсем еще юноша, уволенный в запас из ВВС в связи с ранением в живот, – пытался запеленговать сигналы, которые немцы подавали кораблям и подводным лодкам в Северном море, поэтому он не обратил особого внимания на «SOS». Однако через пять минут оператор сменился и сообщил об этом начальнику смены.
– Передали только один раз. Возможно, рыбный траулер попал в беду у берегов Шотландии.
– Ладно, оставь это мне, – сказал офицер. – Я свяжусь с моряками и, наверное, проинформирую для порядка Уайт-холл.
– Спасибо, сэр.
В штабе службы наблюдения была почти паника. Конечно, «SOS» – это не тот сигнал, который наблюдатель должен подавать, когда видит вражеский самолет, но Том стар, поэтому в волнении мог все перепутать. Завыли сирены воздушной тревоги, зенитки по всему восточному побережью Шотландии были приведены в полную боевую готовность, остальные посты предупреждены. Срочно предпринимались попытки связаться с островом.
Так как никакие бомбардировщики не прилетели, военное министерство запросило, почему была поднята тревога, когда в небе засекли только нескольких поганых гусей.
Им все рассказали.
В береговой охране также услышали сигнал.
Они бы ответили, передавайся он на правильной частоте и на близком расстоянии от берега.
Впрочем, там догадались, что сигнал исходит от старого Тома. Чего еще от них хотят? Они и так уже занимаются Штормовым островом, катер готов к выходу в море.
Когда о сигнале узнал Красавчик из Абердинской бухты, он сказал Смиту:
– Смотри-ка, события развиваются. Старик Том, оказывается, поймал этого кретина – военнопленного, и теперь звонит во все колокола, чтобы сбыть его с рук.
Как ни глубоко под водой находилась немецкая субмарина, сигнал не прошел и мимо нее.
Она была еще более чем в тридцати морских милях от Штормового острова. Радист Вайсман блуждал по эфиру, надеясь, если повезет, послушать записи Гленна Миллера, которые часто передавали для американских солдат в Британии. Случилось так, что он, сам того не предполагая, оказался на нужной частоте в нужную минуту. Он немедленно передал информацию лейтенант-коммандору Хееру, добавив от себя:
– Частота совсем не та, за которой мы следим.
Майор Воль, который сегодня был сердит еще больше, чем обычно, сказал:
– Тогда это для нас не значит ровным счетом ничего.
Хеер не хотел упускать возможность щелкнуть по носу заносчивого майора.
– Нет, кое-что значит. И прежде всего то, что, когда мы всплывем, на поверхности может возрасти активность.
– Но сам сигнал не имеет к нам отношения, правда?
– Скорее всего, нет.
– Тогда это ерунда.
– Как знать.
Они спорили всю дорогу к острову.
В целом получилось так, что где-то в одно время с разницей в пять минут Годлиману позвонили из Адмиралтейства, службы наблюдения, МИ-8 и береговой охраны. Информация была одна – загадочный сигнал «SOS».
Годлиман позвонил Блогсу, который крепко заснул, пригревшись у камина в «дежурке». Внезапный звонок, раздавшийся в комнате, заставил его резко вскочить, ибо он думал, что получена, наконец, команда на взлет.
Дежурный взял трубку, передал ее Блогсу.
– Вас мистер Годлиман из Лондона.
– Здравствуйте, Перси.
– Фред, с острова только что передали сигнал бедствия.
Блогс тряс головой, пытаясь окончательно прогнать сон.
– Кто?
– Мы не знаем. Только один сигнал, без подтверждения. Похоже, тот, кто передавал, не стал работать «на прием».
– Знаете, у меня все меньше сомнений, что он на острове.
– У меня тоже. У вас там как, все готово?
– Все, кроме погоды.
– Ладно, удачи.
– Спасибо.
Блогс повесил трубку, повернулся к соседу, который по-прежнему читал «Войну и мир».
– Хорошие новости. Этот тип точно на острове.
– Прекрасно, – ответил капитан Кальдер.
35
Генри захлопнул дверцу «джипа», медленно, прихрамывая на правую ногу, приближается к дому. На нем куртка Дэвида, брюки после падения заляпаны грязью, мокрые волосы пристали ко лбу.
Люси отпрянула от окна, выскочила из комнаты и сбежала по лестнице вниз. Дробовик лежал на полу – там, где она его бросила. Она подняла ружье, вдруг ставшее в руках очень тяжелым. Ей ни разу не приходилось стрелять. Как проверить, заряжено ли оно? В спокойной обстановке разобраться несложно, но сейчас медлить нельзя, дорога каждая секунда.
Люси сделала глубокий вдох, решительно открыла входную дверь.
– Стоять! – Как ни старалась, голос прозвучал неестественно высоко, нервно, почти истерично.
Генри не останавливался, улыбаясь, шел дальше. Она направила на него дробовик, держа ствол левой рукой, прижимая приклад к бедру, палец застыл на курке.
– Буду стрелять!
– Не делай глупостей, Люси, – ответил он мягко. – Ты что, действительно хочешь убить меня? И это после всего, что у нас было? Мы ведь немножко любили друг друга, правда?
Тут он попал в точку. Люси, безусловно, питала к нему чувство – если не любовь, то, во всяком случае, что-то близкое к этому.
– Уже сегодня днем ты все знала, – сказал он ярдах в тридцати, – но там, в спальне, похоже, тебе было все равно.
А вот здесь Фабер не совсем точен. На какое-то мгновение она вспомнила сладостные минуты, когда сидела на нем верхом, обхватив ногами крепкое тело, и прижимала его руки к своим грудям… Стоп. Теперь ясно, чего он добивается.
– Люси, мы можем решить все проблемы вдвоем и по-прежнему будем любить…
В этот момент она нажала на курок.
Раздался жуткий треск, грохот, дробовик аж подпрыгнул в руках. Отдача оказалась настолько сильной, что на бедре моментально образовался синяк. Люси едва не выронила ружье. Ничего не слышно, в ушах звенит. Она и не думала, что стрелять так страшно.
Люси промахнулась, дробь просвистела высоко над его головой, и тем не менее Генри тут же пригнулся, повернул назад, петляя, побежал к «джипу». Люси хотела уже выстрелить снова, но вовремя поняла, что этого делать не стоит. Зная, что оба ствола пусты, он немедленно устремится к ней – тогда его
