Блогс обратился к старшему команды.
– У нас здесь есть какой-нибудь транспорт?
– Конечно. Вон там, за деревьями, стоит «джип».
– Хорошо. Отправьте мать с ребенком на мол и помогите им сесть в лодку.
– Есть.
Фред опять повернулся к женщине. Он неожиданно почувствовал к ней огромный прилив чувств, одновременно нежность и восхищение. Сейчас она выглядит хрупкой и беззащитной, хотя, несомненно, в иных обстоятельствах это сильный и мужественный человек. К тому же, она явно красива. Осторожно коснувшись ее руки, он удивил не только ее, но и себя.
– Когда вы очутитесь в больнице и пройдет несколько дней, возможно, все вокруг покажется вам серым и унылым. Не волнуйтесь, просто вы поправляетесь. И, если не возражаете, я навещу вас. Доктора скажут, когда можно. Хотел бы поговорить еще, но не раньше, чем вы отдохнете. Ладно?
Женщина улыбнулась. Улыбка как-то притягивала, согревала.
– Вы очень добрый.
Она встала, взяла ребенка на руки, вышла из дома.
– Добрый… надо же… подметила, – шептал Блогс, почему-то волнуясь. – Вот так и сказала. Изумительная женщина!
Он поднялся наверх в спальню, подошел к передатчику, настроился на частоту службы наблюдения и оповещения.
– Говорит Штормовой остров, прием.
– Да, Абердин, слышим вас хорошо, продолжайте.
– Соедините меня с Лондоном.
– Минутку, ждите. – Сначала длинная пауза, затем знакомый голос: – Годлиман, слушаю.
– Перси. Дело сделано. Мы поймали… того контрабандиста. Человек мертв.
– Прекрасно, прекрасно. – Годлиман едва скрывал радость. – Он связался с товарищем?
– Почти точно, нет.
– Неужели? Отличная работа. Поздравляю.
– Меня как раз не за что. Когда я добрался сюда, все было кончено, оставалось лишь прибраться.
– Кто?..
– Женщина.
– Будь я проклят, не может быть! И что… что она собой представляет?
Блогс вздохнул, расплылся в улыбке.
– В двух словах не расскажешь, Перси. В общем, герой.
На том конце, сидя у аппарата, Годлиман тоже улыбался. Он хорошо понял Фреда.
38
Гитлер стоял у распахнутого окна, смотрел на живописные горы. Серая форма в складку еще больше подчеркивала его усталость и уныние. Прошлой ночью к нему приходил врач.
Вошел адмирал Путткамер, отдал честь, спросил что-то насчет здоровья.
Гитлер не отвечал. Он обернулся, выжидающе взглянул на своего адъютанта. Его круглые блестящие глаза всегда заставляли Путткамера чувствовать себя неуютно.
– Иглу подобрали?
– Нет. В месте, где назначили встречу, возникли осложнения. Английская полиция весьма некстати охотилась за контрабандистами. Впрочем, как выяснилось, Игла там не появлялся. Несколько минут назад от него поступила шифровка. Вот она. – Путткамер протянул фюреру листок машинописного текста.
Гитлер взял бумагу, надел очки, начал читать:
«ИДИОТЫ НЕ СМОГЛИ ОБЕСПЕЧИТЬ ВСТРЕЧУ Я РАНЕН ПЕРЕДАЮ ЛЕВОЙ РУКОЙ ПЕРВАЯ АМЕРИКАНСКАЯ ГРУППА АРМИЙ СОСРЕДОТОЧЕНА В ВОСТОЧНОЙ АНГЛИИ ГОТОВА К ВЫСТУПЛЕНИЮ КОМАНДУЕТ ГЕНЕРАЛ ПАТТОН ВКЛЮЧАЕТ ДВАДЦАТЬ ОДНУ ПЕХОТНУЮ ПЯТЬ БРОНЕТАНКОВЫХ ДИВИЗИЙ ПРИБЛИЗИТЕЛЬНО ПЯТЬ ТЫСЯЧ САМОЛЕТОВ МНОГО ДЕСАНТНЫХ КОРАБЛЕЙ В ЗАЛИВЕ УОШ РАЙОН ВЫСАДКИ КАЛЕ ДАТА ОПЕРАЦИИ ПЯТНАДЦАТОЕ ИЮНЯ ПРИВЕТ ВИЛЛИ».
Гитлер вздохнул, отдал сообщение Путткамеру.
– Итак, все же Кале.
– Этому человеку можно верить? – осмелился спросить адъютант.
– Полностью. – Гитлер повернулся, прошел через всю комнату, устало опустился на стул, откинулся на спинку. Он двигался медленно, казалось, любое движение причиняет боль. – Это истинный ариец, преданный своей стране. Я знаю человека лично, всех его родных…
– Но, мой фюрер, вы же сами одно время говорили…
– Да, говорил. Сказал, что буду доверять докладу лучшего агента в Британии. Так и сделаю. – Он жестом прервал разговор. – Передайте Роммелю и Рундштедту, что на танки пусть не рассчитывают. И, черт побери, пошлите за доктором.
Путткамер козырнул, поспешил выполнять указания.
Эпилог
Когда в четвертьфинале чемпионата мира по футболу ФРГ победила Англию, дедушка долго не мог прийти в себя. Он сидел у цветного телевизора, нервно теребя бороду пальцами, и вовсю ругал судей и костоломов, которые неизвестно как попали в сборную.
– Нет, только хитростью… – горячился дед, – лишь головой и искусным обманом можно победить чертовых немцев.
Он так и не успокоился, пока не приехали дети. Вначале к аккуратному коттеджу с тремя спальнями внутри подкатил белый «ягуар» Джо. Открыв дверцу, из машины вышел респектабельного вида молодой человек в замшевой куртке. Вскоре он с женой Анной и детьми уже входили в дом.
– Пап, ты смотрел матч? – спросил Джо.
– Кретины, так нам и надо. – С тех пор, как дед вышел в отставку, он стал заядлым болельщиком и не пропускал ни одной спортивной передачи.
– Да, немцы играли лучше, показали настоящий футбол. Что ж, нельзя все время выигрывать.
– Только не надо мне про этих проклятых немцев. Я прекрасно знаю, как с ними справиться. Надо только включить мозги и придумать что-нибудь этакое. – Он посадил к себе на колено внука. – Именно так мы уничтожали их во время войны. Знаешь, как однажды одурачили их, Дэвид?
– Как, дедуль? Расскажи.
– Понимаешь, мы заставили их подумать… – при этом дед многозначительно понизил голос до шепота, очевидно, вспомнив про свои пресловутые бдительность и конспирацию, а мальчишка хихикнул в преддверии очередной байки, – уверили их в том, что нанесем удар по Кале.
– Это же Франция, деда, не Германия.
– Не мешай рассказывать дедушке, – шикнула на него мама.
– Так вот. В итоге они поверили, что мы будем лупить по Кале, отправили туда лодки и технику – танки там разные, все такое. – Дед взял с дивана подушку, поставил ее изображать Францию. Немцев представляла пепельница, союзников – перочинный ножик. – Но все дело в том, что высадились-то мы в Нормандии, где нас встречал лишь старый лис Роммель со своим игрушечным войском.
