черные шелковые бриджи, белый жилет, черный фрак, белые чулки и туфли с пряжками. Когда Аурелия, в крепдешиновом платье померанцевого цвета, с накинутой на локти индийской муслиновой шалью, с высоким узлом на макушке и кудряшками, обрамляющими лицо, спустилась вниз по лестнице, он поклонился, что-то одобрительно пробормотав.
– Красавица, как всегда, Аурелия.
– Льстец, как всегда, Дэвид, – попеняла ему она, улыбаясь. – Но я не буду тебя останавливать. – Она протянула Дэвиду руку, тот изящно поцеловал ее. – Кто сегодня сопровождает Нелл – Гарри?
– По-моему, да. Насколько я понимаю, твой муж занят чем-то другим?
– О, об этом он позаботился заранее! – смеясь, ответила Аурелия, пока Дэвид закутывал ее обнаженные плечи меховым палантином. – Он терпеть не может «Олмак».
– Не могу сказать, что я его за это виню. – Дэвид предложил ей руку, а Джемми распахнул тяжелую дубовую дверь. – Но мы должны время от времени показывать там свои лица, чтобы общество про нас не забыло. – И он старательно содрогнулся, чтобы показать, как его пугает такая перспектива.
Аурелия быстро окинула взглядом пустую улицу, прежде чем забраться в карету. Наблюдателей не видно. Она удобно устроилась в закрытой карете рядом со своим спутником и решила, что может расслабиться в привычной рутинной скуке этого вечера и даже получить от нее удовольствие. Ей не придется все время быть настороже, не придется играть роль.
– Думаю, я бы с большим удовольствием пошел в театр, – заметил Дэвид и постучал по крыше кареты, давая сигнал кучеру трогаться с места. – Какая не задача, что и «Ковент-Гарден», и «Друри-Лейн» оба сгорели дотла всего через несколько месяцев один после другого!
– Но ведь их отстроят заново, – возразила Аурелия. – И я уверена, что они станут еще шикарнее, чем раньше. Хотя говорят, что Кембл и Шеридан уже не оправятся после такой потери.
– Наверняка не оправятся. Шеридан и вовсе близок к банкротству, если я правильно понял. Но, уверен, мы еще увидим «Леди Макбет» с Сарой Сиддонс.
– А тот актер, как его… Кин, Эдмунд Кин, который играет в одном из этих новых театров, – о нем так много говорят!
– Безусловно, он уже создал себе имя в провинции. Они мило болтали, пока карета везла их к «Олмаку» на Кинг-стрит. Мальчик, высоко подняв свой фонарь, распахнул дверцу кареты. Дэвид выпрыгнул наружу и протянул руку Аурелии. Из открытых парадных дверей лился поток света, в ночном воздухе плыли негромкие звуки оркестра. Из карет выходили приглашенные. Аурелия на мгновение задержалась на ступенях, ища знакомые лица. Бонемов она так и не увидела, зато в общем, шуме услышала знакомый голос.
– Это Легация, давай, скорее, войдем внутрь! – прошептала Аурелия Дэвиду. Тот ухмыльнулся и быстро предложил ей руку.
– Она просто головная боль, – прошептал Дэвид, поднимаясь вместе с Аурелией по широкой лестнице к месту, где стояла одна из патронесс, леди Сефтон, и внимательно разглядывала прибывающих гостей.
– Леди Фолконер… лорд Фостер, добро пожаловать. – Приветствие сопровождалось холодной улыбкой, но поскольку ни Дэвид, ни Аурелия не ожидали от этой всегда надменной леди бурной радости, они просто вежливо поклонились и прошли в главный зал, где играл оркестр.
– Чего-нибудь освежающего или хочешь потанцевать? – весело спросил Дэвид, поднимая монокль и рассматривая собравшихся. – Или просто пройдемся и поздороваемся с остальными гуляками?
– Последнее, – отозвалась Аурелия. – А вон и Нелл, стоит в стенной нише с Ником.
Они пошли вдоль стены, мимо сидевших матрон, орлиными взглядами следивших за своими юными подопечными, чтобы те не увлекались слишком долгими беседами с мужчинами и танцевали не больше одного танца с каждым партнером.
Корнелия с облегчением поздоровалась с ними.
– Мы с Ником все никак не могли понять, зачем мы сюда пришли. Гарри ушел играть в карты, да еще и ворчит, потому что ставки грошовые. Пока в этом вечере хорошо только одно – здесь нет Легации Оглторп.
– Она идет прямо за нами, – фыркнула Аурелия, открыв веер. – Я слышала, как она вопила на улице.
– Какие они злые, правда? – подмигнув Нику, произнес Дэвид.
– Да уж, сладкоречивыми их не назовешь, – согласился Ник.
– Так почему бы вам, не пойти и не побеседовать с леди? – вопросила Аурелия с милой улыбкой. – Я уверена, она будет счастлива, поделиться с вами подробностями о своей последней покупке.
– Я придумал кое-что получше. – Дэвид поклонился и протянул руку. – Окажите мне честь, мэм.
Ник тоже увлек Корнелию в бальный зал, где как раз собирались танцевать контрданс, и обе пары продолжали болтать с непринужденностью давних друзей. Но едва начался танец и Дэвид протянул Аурелии руку, как она заметила графиню Лессингем, входившую в зал под руку с мужчиной старше ее на несколько лет. Утонченный седовласый джентльмен, которого она не узнала.
– Ты не знаешь, кто это там с леди Лессингем, Дэвид? Дэвид повернул ее под своей рукой и взглянул на дверь.
– А, это та самая графиня… испанская леди, о которой я так много слышал? В любом случае она с графом Лессингемом.
– А что ты слышал о донне Бернардине? – Аурелии пришлось сменить партнера на следующего в противоположном ряду, и ответ она услышала только через несколько мгновений, когда снова вернулась к Дэвиду.
– Только то, что она очень колоритная и очень экзотичная – крайне необычный выбор для Лессингема. Он всегда славился тем, что был склонен к наукам и не проявлял интереса ко всей этой светской мишуре. Даже не припомню, чтобы я когда-нибудь раньше видел его в «Олмаке»… это совсем не в его стиле.
– Может быть, оказывает одолжение жене? – предположила Аурелия, остановившись, так как музыка смолкла, и спросила, неистово обмахиваясь веером – в зале было очень душно: – Не хочешь, чтобы я тебя представила?
Дэвид удивился:
– Ты знакома с этой леди?
– Да. Не так чтобы очень близко, но достаточно хорошо, и если я не поздороваюсь, это будет выглядеть странно.
Аурелия направилась в сторону графини и ее мужа, но внезапно замерла. До одиннадцати – часа, когда в «Олмак» уже не впускали ни одного гостя – оставалась ровно минута, и как раз в тот момент, когда большие часы у подножия лестницы начали бить, в зал вошел Гревилл Фолконер и остановился в дверях, явно высматривая жену.
– Будь я проклята, – пробормотала Аурелия, радуясь, что ее слышит только Дэвид. – Что здесь делает Гревилл? Я могла бы поспорить на что угодно, что ноги его здесь никогда не будет!
– Может, просто пойти и выяснить? – предложил Дэвид.
Аурелия стала пробираться сквозь толпу весело болтающих людей к двери, Дэвид шел за ней. Аурелия подумала, что ее муж в строгом вечернем костюме выглядит просто великолепно, и удивилась возникшему у нее чувству гордости. Его рост, ширина плеч, уверенность и самообладание – все это, по мнению Аурелии, делало его самой впечатляющей личностью во всем зале.
К нему подошла леди Сефтон, и Аурелия даже развеселилась, заметив, что физическая мощь Гревилла сильно подействовала на леди. Вглядываясь в его несколько обветренное лицо, которое Аурелия находила столь привлекательным, патронесса жеманно улыбалась, а когда Гревилл одарил ее своей белоснежной улыбкой и его темно серые глаза засверкали из-под невозможно длинных ресниц, Аурелия ничуть не удивилась тому, что леди Сефтон положила обтянутую черной перчаткой руку на его предплечье и захлопала своими редкими ресницами.
– Добрый вечер, муж мой, – произнесла Аурелия, подойдя к ним. – Я не ожидала увидеть тебя здесь сегодня.
– Я вернулся домой значительно раньше, чем предполагал, дорогая, – учтиво ответил Гревилл, – и подумал, что мне следует познакомиться с очаровательными патронессами «Олмака».
– Боюсь, вам придется удовольствоваться одной мной, сэр Гревилл, – сказала леди Сефтон и опять
