Семнадцать мгновений Вейдера

на подозрении.

Безусловно.

Мадина покоробило, когда он понял – Империя блефует. Ранее, еще лет семь назад, такое было бы немыслимо. Не в этом ли причина упадочного состояния супердержавы или, наоборот, новые привычки вышестоящих лиц – только следствие? А ведь Мадин знавал совсем другую Империю, ту, которая не проигрывала битв и не унижала себя политическими игрищами. Иногда он ловил себя на мысли, что хочет вернуться в прошлое и, возможно, остаться там навсегда... Там он был достойным человеком, генералом, решавшим судьбы планетарных систем и проводившим в жизнь государственные программы. Там бы он и сейчас продолжал бороться за мир и порядок... Но он был здесь. И уже испытал истинную цену лозунгов на собственной семье.

Перспектива сотрудничества с Альянсом, - продолжал тем временем Вейдер, - должна стать синонимом краха и наказания путем применения соответствующих военных и экономических санкций.

Насколько сами каламари заинтересованы в Альянсе?

Руководство Альянса завоевывает союзников обещаниями свободы и независимости.

Но ведь в этом случае речь идет о предполагаемых успехах самого Сопротивления? Что могут дать мятежники каламари на сегодняшний момент? Защиту системы от имперских войск?

Тогда Альянсу придется перебросить все свои силы на Мон-Каламари. Мадин, даже если военное столкновение перерастет в затяжную войну, Империя все равно ее выиграет. Мы всегда можем передислоцировать флот. Хотя в этом состоит как наше преимущество, так и наша слабость.

Темный Лорд заметил, как уголок губ его собеседника чуть дернулся. Мадин смотрел на ситха с нескрываемым интересом.

-Нельзя давать мятежникам ни единого шанса на успех какой-либо операции. Поэтому я не желаю оставлять ни одного мало-мальски важной имперской планеты без защиты.

-То есть Альянс может организовать несколько массированных атак на крупные центры и отвлечь имперские войска от Мон-Каламари?

Вейдер едва не прищелкнул пальцами.

«Ситх побери, ставлю новую Звезду Смерти против лайтсейбера, но он все понял правильно».

-Да, генерал. Ибо мы не можем отойти от нашей главной задачи – задушить ядро Сопротивления.

Мадина неприятно поразил настолько неудобный и ненужный в политике догматизм, но вслух он, разумеется, ничего не высказал.

-Милорд, как скоро можно ожидать вашего появления за столом переговоров?

-Мадин, я бы не вызывал вас, если бы намеревался САМ заняться каламари.

Ему вдруг стало очень легко на душе... Он понял, что каламари вряд ли пойдут на такой шаг и в этом плане за Сопротивление беспокоиться не следует... План Вейдера, пусть даже сдобренный избыточным количеством тривиальных имперских угроз и неожиданного для государственного престижа блефа, мог сработать. Но только при одном условии. Для достижения эффекта необходимо было присутствие самого Темного Лорда на переговорах. Никакие инсинуации дипломатов или даже самых агрессивных милитаристов Империи не могли оказать сравнимого воздействия на противника, какое оказывал ситх во главе флота, или, тем более, ситх, изучающий документы за одним столом с «нормальными» людьми, ситх, чье лицо скрыто маской, и ты никогда не догадаешься, о чем он думает...

Станем ли мы давить на них, если они открыто присоединятся к Альянсу?

Я бы не советовал вам даже допускать подобной мысли, - мрачно пророкотал Вейдер.

Но, милорд, как будущий дипломат, я должен рассчитать каждый ход противника.

Когда мы покончим с повстанцами, нам предстоит выяснить, кто и когда оказывал мятежникам помощь. Кто не за нас, тот против нас.

«А когда мы покончим с повстанцами? Учитывая то, что ни одна из баз Альянса все еще не найдена, это будет нескоро. Значит, если переговоры сорвутся, на данный момент даже Вейдер ничего не сможет сделать».

Сейчас ваша задача – найти подходящих людей. К вам также присоединятся оставшиеся члены предыдущей команды. Но вы, в отличие от них, наделены полномочиями вступать в контакт с официальными лицами, когда сочтете нужным, без информирования остальных.

Мадин не верил услышанному. Еще минуту назад он считал, что максимум, на что он может направить усилия – это тайно предупредить каламари об опасности вступления в Империю. Но подобные полномочия... обход профессиональных имперских дипломатов... Теперь осталось только добиться разрешения от Мотмы представлять вторую заинтересованную сторону... И он не только сорвет переговоры сам, но, что намного важней, добьется поддержки Сопротивления!

Вы будете подотчетны лично мне. Сообщите мне сразу же о предполагаемом времени начала переговоров. Я возлагаю на вашу миссию большие надежды. Не подведите меня, генерал. Вы свободны.

Вейдер отвернулся к своему иллюминатору, бросив последний испытующе-сканирующий взгляд на Мадина. Лицо офицера загорелось жизнью и страстью к действиям. Генерал превосходно угадал свою будущую роль в саботаже переговоров, считая ловкую идею срыва кампании своей.

Мадин понял, что аудиенция окончилась, и, как кошка, проскользнул в открывшуюся дверь. Темный Лорд тяжело опустился в кресло, и, упершись локтями в колени, положил голову на руки.

«Я сделал правильный выбор? Я опять поставил на ненависть? Нет. Я поставил на то, что этому человеку до смерти надоела война, и он сделает все от него зависящее, чтобы ее закончить. Пусть даже приближая финал...»

Хотя Император самолично санкционировал его действия, два дня назад Вейдер не позволил себе радоваться искре успеха. Он считал, что эмоции не должны сыпаться вразрез с реальностью, и поэтому решил подождать разговора с Мадином. Сейчас его терпение было вознаграждено, но то место в душе, которое было отведено радости, заполнилось ломящей усталостью.

Вдобавок, он чувствовал кожей, как подходит к концу полоса везения. Пора было возвращаться на Корускант...

Глава VI. Альянсы

Поднявший меч на наш союз

Достоин будет худшей кары,

И я за жизнь его тогда

Не дам и ломаной гитары.

Как вожделенно жаждет век

Нащупать брешь у нас в цепочке…

Возьмемся за руки, друзья,

Чтоб не пропасть поодиночке.

Б. Окуджава. Студенческая песня.

Стоял теплый летний вечер, и ресторан был полон народа. Мон понимала, что стремление сидеть в помещении в такую погоду кажется, как минимум, странным… но при мысли о том, чтобы выйти на открытую площадку бывшего сенатора охватывал ужас. Несмотря на связи с Сопротивлением, фотография Мотмы лишь несколько месяцев назад приобрела гриф «разыскивается». Может, она просто не привыкла? Но как можно привыкнуть к постоянному страху, жить в ежедневном ожидании выстрела из-за угла? И, тем не менее, Мон не позволяла эмоциям вредить работе. Она пришла сюда именно потому, что предстоящая встреча жизненно важна. И осознание того, что ее союзник рискует намного больше, отчасти успокаивало. Сенатор рассеянно потягивала лёгкое вино, наблюдая за танцующими парами… и чуть было не подпрыгнула, когда ей на плечо опустилась чья-то рука.

Могу ли я присоединиться, миледи?

Только двадцать лет в роли сенатора позволили Мон удержаться от проклятия – Энекин подошел совершенно бесшумно. Впрочем, гнев быстро сменило удивление: за время совместной работы Мотма видела Вейдера без шлема всего раз, и то мельком. Их встречи в основном происходили в коридорах дворца… или в Сенате между слушаниями. То, что Лорд не нуждается в респираторе и доспехах, было величайшей тайной, способной запросто загубить все дело: если Палпатин узнает, что ученик обманывал его столько лет, то на участии Скайуокера в Сопротивлении можно поставить жирный крест. Впрочем, как и на его жизни в целом. Мон прекрасно знала все факты, но действительность поражала: она никогда не узнала бы Энекина, если бы не голос и глаза. Такие же синие, как в юности. Несколько мгновений они разглядывали друг друга, - и каждый молча удивлялся переменам в собеседнике. Лорда очень поразил беспокойный взгляд Мон и суетливость ее движений. Сенатор не из тех, кто легко поддается тревоге, - она вообще являлась очень уравновешенным человеком, поэтому Энекин сделал вывод, что повстанцам пришлось нелегко. И, основной удар, конечно, пал на Мотму – нового руководителя Альянса.

Мон же, помимо отсутствия доспехов, поразила усталость, написанная у Энекина на лице. Казалось, он даже двигался медленнее обычного. Женщина слышала, что Император передал Темному Лорду командование флотом, это было поводом для ее тихой радости и паники среди республиканского комсостава. Но только теперь Мон посетила крамольная мысль, что даже фантастическая работоспособность Вейдера имеет свои пределы. Палпатин явно не подумал снять с него хоть часть прежних обязанностей, а Скайуокер скорее застрелится, чем попросит о передышке. Эта черта его характера одновременно восхищала и смертельно раздражала Мотму. Впрочем, свою голову не приставишь.

Они обменялись парой общих фраз, но никак не решались заговорить о главном: в зале было слишком тихо. Выход нашел Энекин, вежливо пригласивший даму на танец. Мон понимала, что Скайуокер выбрал идеальный предлог… но не смогла скрыть удивления: Темный Лорд как-то не ассоциировался с танцами. Может, все дело в том, что они мало общались в его бытность Энекином? Скайуокер был для неё просто «мужем подруги». Что она знает об этом человеке?

Как бы то ни было, один волнующий Мотму момент разрешился почти сразу: слова о том, что танцевать разучиться нельзя, оказались совершенной правдой. Со стороны это выглядело, как романтическая идиллия: аромат цветов, негромкая музыка, двое случайных знакомых кружатся в танце, обмениваясь вежливыми репликами. Кто поверит в то, что здесь вершатся судьбы Галактики!

К чему такой риск, Мон?

Важные новости, - глава Альянса запнулась, не в силах подобрать слова. Она же не психолог, ситх побери! Как можно сказать человеку ТАКОЕ? Мотма искренне благодарила судьбу за то, что не видит его глаз. Так будет проще…