Пятый сон Веры Павловны

Еще бы, козел! Конечно, ты слушаешь, со странным удовлетворением отметил про себя Сергей. Ты, наверное, и должен слушать. Для того тебя и посадили ночью у телефона, чтобы ты внимательно слушал. Только вряд ли, Ант, ты узнаешь мой голос. Очень трудно запомнить голос по одной короткой встрече у гаража, если до этого ты, конечно, внимательно не присматривался, не прислушивался…

Вот бегаешь, бегаешь, покачал Сергей головой, вот прячешься, бежишь сломя голову в глухую тайгу, заметаешь следы, а, позвонив старому другу из заброшенного в тайге поселка, непременно попадешь на того самого человека, от которого бегаешь!..

Такая карма.

– Привет, Ант, – сказал он сухо. – Подай-ка мне Алексея Дмитриевича.

– А кто его спрашивает?

Сергей усмехнулся:

– Доцент.

– Какой доцент? – не понял Ант.

– Алексей Дмитриевич поймет. Так и скажи – доцент.

Прибалта, несомненно, уязвил тон Сергея, но в трубке зазвучала нежная мелодия.

Узнал он меня?

Он ведь, несомненно, пользуется определителем номеров, так что засиживаться в Новых Гармошках не стоит. Нужно срочно сваливать в Мариинск. Вот тебе и отдых. Забирать Коляна и сваливать. Утром поблагодарим Жеганова и отправимся на заимку. Наверное после звонка Суворову с реки вообще надо уходить. А главное, уводить Коляна.

Он покачал головой.

Гудка в трубке все не было.

В какой-то момент он даже решил, что связь прервалась, но из нежного тренканья всплыл знакомый голос:

– Да?

– Это я, – ответил Сергей.

Он все время помнил, что Ант их слушает.

– Откуда? – удивился Суворов.

– Не догадываешься?

Суворов рассмеялся.

Его ровный смех почему-то больно резнул Сергея.

Он самому себе не смог бы объяснить – почему? – но смех Суворова, находящегося от него где-то в ночи за сотни километров, действительно больно резнул его.

– Как ты оказался в Новых Гармошках?

– Случайно.

– Такого не может быть, – снова рассмеялся Суворов. – Я знаю, что ты действительно можешь попасть куда угодно, но в Новые Гармошки так вот случайно не попадают.

– А я попал. И даже увидел Морица… – Сергей специально сделал паузу, но Суворов на имя поэта-скандалиста никак не отреагировал. – А гостеприимный Жеганов устроил меня в гостинице… А на щите для объявлений я видел нечто вроде коллективного поздравления… Знаешь, кому?

– Знаю. Мезенцеву.

– Придурковатому Мезенцеву, – уточнил Сергей, но Суворов не согласился:

– Подобные суждения почти всегда не верны.

– Это ты о Мезенцеве?

Суворов, впрочем, не собирался обсуждать особенностей Олега Мезенцева. Он просто дал понять Сергею, что находится в курсе всего, что происходит в Новых Гармошках. И спросил:

– У тебя есть часы?

– Конечно.

– Взгляни на циферблат.

– Четверть третьего, – усмехнулся Сергей. – Я собираюсь выпить чашку кофе.

– А я уже сплю, – сипловато рассмеялся Суворов. – Точнее, спал. И поднял трубку только потому, что тебя назвали доцентом.

– Ант узнал меня?

– Разумеется.

– Он твой безопасник?

Но эту тему Суворов тоже не собирался обсуждать:

– У тебя какие-то другие идеи?

– Других нет.

– Тогда, с твоего разрешения, обсудим завтра, – Суворов явно собирался повесить трубку.

– Подожди, – усмехнулся Сергей. – Нельзя прерывать беседу на самом интересном месте, а то потом будешь корить себя. У тебя ведь такое уже случалось… Помнишь, ты не договорил с одним человеком…

– Ты о технаре? – вот эта тема Суворова страшно интересовала. Он сразу понял Сергея, хотя имя Коляна никто из них ни разу не произнес. – Ты знаешь, где он находится?

– Знаю. И готов отдать его тебе.

– Ну, ты помнишь мои условия, – быстро сказал Суворов. – Все они остаются в силе. Где технарь? Я могу его забрать?

– Не сразу.

– А если он уйдет?

– Никуда он не уйдет, – огрызнулся Сергей. Что-то раздражало его в этом вдруг ставшем торопливым разговоре. Может, то, что он все время чувствовал: их слушают. – Технарь в надежном месте, никуда не денется. Но у меня есть некоторые дополнительные условия.

– Имеешь право, – согласился Суворов.

– Я хочу знать, что это за Новые Гармошки? Они принадлежат тебе?

– Конечно, мне, – Суворов никогда не лгал. – В свое время я удачно приватизировал брошенный жителями поселок. И землю взял в аренду – на пятьдесят лет. И получил лицензию на разработку золотых россыпей.

И сам спросил:

– Ты точно знаешь, что технарь не уйдет?

– А почему Мориц здесь ошивается? – вопросом на вопрос ответил Сергей. – Он же объявлен во всероссийском розыске. И почему здесь Мезенцев?

– Хочешь объяснений?

– Это главное мое условие.

– Тогда дождись меня в Новых Гармошках.

– Когда ты появишься?

– Дней через пять.

– Почему через пять?

– Потому что утром улетаю в Лондон. Это деловая поездка и я уже не могу ее отменить. Но через пять дней буду в Новых Гармошках.

– Что мне здесь делать столько времени?

– Отдохни, познакомься с людьми, раз они тебя заинтересовали. Я сейчас перезвоню Жеганову, он предоставит тебе все условия. Считай себя моим личным гостем. Встречайся, с кем хочешь, говори, о чем хочешь, весь поселок для тебя открыт.

– Хорошо, я останусь, – сказал Сергей. И спросил: – Я могу выходить за стены периметра?

– Разумеется.

– А этот… – он хотел спросить, не помешают ли ему Жеганов или, не дай Бог, Ант, но Суворов сам догадался:

– В Новых Гармошках тебе никто не будет тебе мешать.

И повесил трубку.

Подумав, Сергей набрал все же номер Коли Игнатова.

Трубку подняли сразу, но ответил не Коля. «Передайте сообщение, – ровно произнес незнакомый голос. – Сообщение будет незамедлительно переправлено абоненту». – «Разве я не могу связаться с абонентом напрямую?» – «В настоящий момент связи с Томском нет». – «Но я только что говорил с Томском», – удивился Сергей. – «В настоящий момент связи с Томском нет».

Сергей положил трубку.

Ладно, решил он, главное сделано. Теперь Суворов знает, где я нахожусь, и теперь он здорово заинтересован в моей безопасности. Можно настраиваться на отдых. Правда, Ант тоже знает, где я нахожусь, но вряд ли он посмеет действовать против воли хозяина. Он обязан выполнять приказания и будет их выполнять.

Это хорошо, что я решил позвонить Суворову, похвалил себя Сергей. Звонок сразу снял кучу проблем, вплоть до каких-либо объяснений с администрацией Новых Гармошек.

Убедившись, что дверь заперта (к сожалению, снаружи), а в холодильнике пусто, он допил кофе, принял душ и бросился в чистую постель, уютно зашелестевшую под его телом.

Только коснувшись прохладных простыней, он почувствовал, как устал.

Но уснуть никак не мог. Смотрел сквозь полуопущенные ресницы на слабые отсветы, игравшие на серебристых жалюзи, пытался понять: что, собственно,