Писания про Юного мага

не знаю, зачем вы пришли сюда, но вы остались добровольно помогать нам - спаси вас боги! - Когда мы уйдем, не хочешь ли ты отправиться с нами? - неожиданно для себя спросил Седди. - Я? - наклонил голову вождь. - Или мой клан. - Конечно, клан, - поправился гном. - Я не посмел бы предложить тебе бежать одному. - Исчезновение двух новичков мало кого встревожит. Исчезновение целого клана поднимет на ноги всех в округе. За нами будет погоня… - Волхан покачал головой. - Я не могу оторваться от преследования, бросив раненых, больных и детей. Если бы не это… в подземелье все мечтают оказаться наверху. Даже те, кто не представляет, что это такое, не знает куда там идти и что делать. Мы знаем только, что хуже, чем здесь, там быть не может. Хуже некуда. - Ты родился в шахтах? - спросил Седди у старика. - Нет, меня захватили в плен, когда ящероиды напали на нашу деревушку. Я был пастушонком, и мог убежать - стадо паслось у самого леса. Но я кинулся спасать маму… Очнулся здесь, - Волхан провел ладонями по лицу. - Родившимся в темноте будет трудно привыкать к свету, - задумчиво проговорил гном. - Ничего, это не сложнее чем привыкать к кандалам и бичу надсмотрщика в шахте, чем привыкать, что у тебя нет ничего своего, кроме грязного тряпья на теле… - вскинулся старик. - Я подумаю насчет погони, - проговорил Седди задумчиво. - Может быть, мы сумеем оторваться или даже сделать так, чтобы никакой погони не было. - Я пока не буду будоражить своих, - покачал головой вождь. - Сейчас нам хватит забот по обороне. - Правильно, - одобрил гном. - Лучше вообще не говори им - если среди вас есть предатель, он не сможет остановить вас. - Мне не приходило такое в голову, - старик задумался. Он не был деспотом в своем племени, всегда обсуждая с кланом текущие дела и способы решения проблем. Но этот коротышка говорил дело: предатель не сумеет предать, если никто не будет знать их цели. Неужто найдутся такие, кто оказавшись на свободе, захотят вернуться в коридоры? Конечно нет! С этими мыслями вождь присел на застланную шкурой каменую скамью. Его спина все чаще ныла в сыром холоде подземелья, и он понимал, что недолго осталось до того дня, когда клану понадобится новый вождь. Беда была в том, что ни один из младших помощников не годился на эту роль. Они умели исполнять приказы, они умели думать, они были дипломатичны с соперничающими кланами и великодушны со слабыми, но вести за собой не умел ни один. А теперь появилась эта девчушка… вроде бы совершенно не похожая на командира, на полководца, как их описывают легенды. Но вокруг нее работа начинала спориться быстрее, на лицах чаще мелькали улыбки, и, хотя малышка хваталась за все стразу, дело двигалось как по волшебству. Она буквально заражала всех вокруг своей энергией. Даже безумный парень, по тусклым глазам которого вождь сразу определил раба дурманящего зелья, причем безнадежного, при этой Авен суетливо бросался помогать. Хорошо бы она осталась в клане! За пару лет Волхан сделал бы из нее своего преемника. Но, скорее всего, залетные птички не задержатся в коридорах надолго. Чудо, что они остались помочь хоть сколько-нибудь. Волхан не признавался в этом никому, но он опытным взглядом давно различал тех, кто родился в подземелье, и тех, кто попал сюда в сознательном возрасте. Вот, например, Беш. Похоже, даже его подружка-полукровка не понимает, что парень рос когда-то наверху. И мастерству его обучали не в коридорах. Но у каждого есть право на собственную тайну. Волхан не приставал к пленникам с расспросами, понимая, какие камни лежат у них на душе. Память о доме, который разрушили враги, о родных, которых, может быть, уже нет в живых… И о цветах, дрожащих на голых весенних веточках, о нежных розовых цветах, с которыми не сравнится даже горсть розовых кристаллов на заскорузлой ладони. Тем временем Седди руководил распилом крепей. Он выбирал самые прочные, каменно-твердые, но не пропитавшиеся влагой, как губка, а сухие, звонкие. К тому же приходилось простукивать стены выработок, дабы самовольные лесозаготовки не вызвали обвала в шахтах. Из десятка опор он выбирал от силы одну. Но и этого вполне хватало: бревна в полобхвата должны были дать достаточно материала на весь клан. Наконец, гном и его помощники устроились в сухом углу цеха. Среди подземников нашлось немало мастеровитых. Хотя их и не обучали в Сердце Гор, рукояти у них выходили ладные, а древки для копий, дротиков и стрел - гладкие и прямые. В другом углу уже высился под потолок вытянутый силуэт вагранки. В устье печи светились вечные угли, а Ораг и еще пара парней покрепче качали самодельные меха, разогревая плавильню. Ларина, Дарик и еще несколько подземников под руководством Марусеньки старательно размешивали песок с глиной и опилками. В мягкой смеси гномишка оттискивала нужные им предметы: наконечники копий и стрел, щиты, граненые шары булав. Потом пальцами ловко расширяла эти отпечатки, делая их более отчетливыми, и заодно уплотняя форму. Отливка заняла весь следующий день. Остывающие опоки на мокрых кожаных полотнищах вытаскивали в соседний коридор, через несколько часов осторожно раскалывали и бережно укладывали отливки достывать на выметенный пол. Затем приходил черед наковальни и шлифовки. Марусенька отыскала камни, пригодные для изготовления наждака. Распределяя невзрачные серые кристаллы помощникам, гномишка усмехалась и косилась на Седди. Но караванщик был так занят разъяснением способов продольного распила бревен, что не замечал этого. Зато на клирика он поглядывал с неизменной настороженностью. Для того отыскалась работенка: Марусенька посадила Дарика вставлять разноцветные камушки в готовые мечи и копья. Парень так старательно занимался этим, что даже приоткрыл рот. Время от времени в его руках вспыхивали неяркие искры - знак того, что накопленная в кристаллах энергия успешно легла магическим контуром на клинок. Но чаще не происходило ничего. Десяток мечей развалились, но никто не обратил на это внимания: о коварных свойствах волшебных кристаллов слышали многие. На третьи сутки Волхан застал работников спящими. Марусенька задала всем небывалый темп, и, когда была засыпана в вагранку последняя порция металлического лома, сама оружейница тут же заснула на кипе неиспользованных шкур. Следом за ней попадали с ног канатчики, кожевенники, вагранщики и все остальные. Когда последняя опока встала в коридоре, Кэрр улегся на солому рядом с ней и тоже уснул. Вдоль правой стены цеха в подставках сверкали десятки клинков, копий, дротиков, лежали новенькие арбалеты с почерневшими от времени накладками, в сыромятных тулах топорщились стрелы с оперением, вырезанным из жестких, но тонких перепонок огромных летучих мышей. Вождь обошел цех. Спящие даже не шевелились - настолько глубокой была усталость. Волхану было горько осознавать, что кто-то из этих ребят может не вернуться из выморока или попасть в шахты, приглянувшись надсмотрщику в нейтральных коридорах. Если бы он мог действительно увести их из подземелья - куда угодно… Лишь бы подальше… С такими мастерами им ничего не стоило бы построить хутор, а то и небольшую деревеньку. Завести хозяйство, отдать подростков в обучение к ремесленникам, а для младших детей нанять учителя грамоты… Старик вздохнул. Сладкие мысли о вольной жизни уже давно не тревожили его с такой силой. А все этот фокусник и его подружка! Вождь задумался было о том, что же гномам могло понадобиться в подземелье, но вяло махнул рукой. Они столько сделали для его клана, что он не станет соваться в чужие дела. Разве что гостям понадобится его помощь… Парень с мутными глазами тревожно приподнялся со своей подстилки. Его взгляд нашел спящую гномишку, и лицо расслабилось. Вохан полуобернулся на это движение за своей спиной, но что-то вдруг случилось с его глазами. Старик прислонился к стене и медленно осел на солому. Через несколько секунд он глубоко спал, и некому было разглядеть над его головой крохотную черную луну. Седди проснулся от сиплого дыхания множества глоток. Вдох-выдох-вдох-выдох - с регулярностью качающего воду насоса раздавалось у него над ухом. Дыхание становилось все натужнее, вырываясь из чьих-то легких с протяжным хаканьем. Гном попытался сообразить, что происходит. Но глаза уже распахнулись. Он обнаружил себя и Марусеньку спящими на толстой подстилке из соломы и шкур в углу цеха. Вагранка чернела выстуженным нутром. Оружие сверкало натертыми маслом поверхностями. Обтянутые кожей доспехи уже исчезли из левого угла. Щитов тоже не было. Это все было надето на бойцов клана, дружно приседавших в цеховой пещере и в коридоре за ее пределами. Не обращая внимания на катящийся по лицам пот, парни и девушки в полной броне с тяжелыми щитами в одной рукие и увесистыми булыжниками в другой дружно сгибали колени и снова выпрямляли их. - Ничего себе… - пробормотал Седди. Он проникался все большим уважением к Волхану. Даже безоружные, эти бойцы стоили многого, а уж теперь, с новенькими клинками и арбалетами… Тем временим клан закончил упражняться и началась раздача оружия. Этим занимался лично Волхан, но рядом с ним крутилась сонная и очень гордая Марусенька. Похоже, вождь прекрасно помнил наизусть боевые навыки каждого члена клана. Одни парни получали булавы, другие копья, третьи арбалеты. А вот высокая девушка приняла от вождя спаренные мечи, умело закрепляя ножны на спине. Низкорослый Микар вставил в петли на поясе десяток метательных ножей. Кэрр примерился к копью с длинным, похожим на меч, наконечником. Себе Марусенька выбрала один из тех мечей, в которые Дарику удалось вставить кристалл. Вместо щита гномишка собиралась использовать свой кинжал. Сейчас ее клинок покоился на подставке вместе со остальными - девушка постеснялась хватать его раньше всех, пользуясь свои особым положением. Она то и дело косилась на отполированное с особым тщанием лезвие и ножны, которые Беш умудрился украсить мелкими аметистами из своей чаши. Седди же откопал в куче покореженного металла отлично сохранившееся лезвие