Войдя в один из них, она подошла к витрине, где лежали дорогие зажигалки и портсигары. Она выбрала золотую зажигалку «Дюпон» и с удовольствием положила ее в сумочку.
Завтра я подарю ее Алану, подумала Джессика, и ее лицо осветила счастливая улыбка.
Она с удовольствием поужинала, впервые за много дней почувствовав, что сильно проголодалась. Все в зале с нескрываемым интересом поглядывали в сторону темноволосой красавицы, с аппетитом поедающей устрицы, а затем бифштекс. На десерт Джессика заказала шоколадный мусс.
В ресторан заглянул Нельсон.
– А, вот ты где! – весело произнес он, усаживаясь за ее столик. – А то на студии мне сказали, что ты уехала в отель, а телефон в твоем номере не отвечал.
– Я очень проголодалась. Целый день не ела, – призналась Джессика и весело посмотрела на Джона. – Тебя пугает, что я растолстею?
– Нисколько. Меня, наоборот, радует, что ты, как и царица Зенобия, обладаешь здоровым аппетитом, – в тон ей ответил Нельсон.
Он дождался, пока Джессика закончит ужин, и пригласил ее на кофе в соседний зальчик, где они были единственными посетителями. Там, не спеша и очень скрупулезно, как обычно, Нельсон разобрал с Джессикой сцену, которую ей предстояло сыграть завтра.
На роль возлюбленного царицы римлянина Марка Александра режиссер пригласил малоизвестного актера Ричарда Салливана. Ричард чем-то напоминал Брэда Питта, но был, как и требовалось по сценарию, намного выше его ростом.
– Марк Александр Бритайн – богатый сын римского патриция, – начал Нельсон. – Его отец был римским губернатором Британии и женился там на дочери влиятельного местного вождя. Марк Александр был холостяком и завидным женихом. Он приехал в Пальмиру, чтобы основать торговое дело и доставлять товары с Востока в Британию, где его младший брат занимался бы их сбытом. Высокий, атлетически сложенный, с блестящими волосами каштанового цвета, с поразительными ярко-голубыми глаза, он был красив по любым меркам. Его тело венчала голова великолепной лепки с классически правильным лицом – сильным квадратным подбородком, высоким лбом и орлиным профилем. Впервые увидев Зенобию, он сразу же влюбился в нее. Он знал, что она, будучи женой князя Пальмиры, впоследствии ставшего царем, не могла принадлежать ему. Но он влюбился и с тех пор не замечал других женщин. И только после гибели мужа Зенобии, отравленного его незаконнорожденными сыновьями, Марк Александр стал любовником Зенобии.
– Я люблю тебя, – сказал он ей. – Я всегда любил тебя. Я любил тебя в незапамятные времена и буду любить тебя еще долго после того, как всякие воспоминания о нас сотрутся с лица земли.
Нельсон обсудил с Джессикой подробно, как надо сыграть сцену любви. Но в наиболее откровенных сценах она потребовала дублершу. И Нельсон был вынужден согласиться.
Утром на съемочной площадке, поглядев в пронзительно-голубые глаза своего партнера, Джессика поняла, что они очень похожи на глаза Алана. Я буду вести себя так, как будто передо мной Алан, решила она. И ее серебристо-серые глаза потемнели от желания. Она протянула вперед руки. И когда Ричард Салливан, исполнявший роль Марка Александра, обнял ее и поцеловал, она не смогла удержаться и ответила ему. Она возвращала ему поцелуй за поцелуем, опаляя его своим огнем. Это было пламя, рожденное от вечно горящего огня любви Марка Александра к Зенобии Пальмирской. И это было пламя, рожденное от огня любви Джессики Армстронг к Алану Кроненбергу.
– Стоп, снято! – раздался голос режиссера.
Все, кто участвовал в этой сцене, захлопали. Джессика бессильно опустилась на стул.
– Я потрясен, – прошептал ей на ухо Нельсон, внезапно возникший рядом. – Столько страсти! Ты была прекрасна.
Когда Джессика через полчаса уже лежала на диванчике в своем трейлере, туда заглянула Анна.
– Ты была великолепна. Глаз невозможно оторвать. Я, честно говоря, не ожидала от тебя такого драматизма! – воскликнула она.
– Это все любовь, – улыбнулась Джессика. – Она сотворила со мной чудеса. Мой Алан…
Анна нахмурилась.
– Я могла бы запудрить тебе мозги наукообразными выражениями типа, что твоя романтическая любовь – это страстное увлечение и что человек, находящийся в ее власти, испытывает эмоциональный подъем, который базируется на двух убеждениях…
– Каких же? – подала голос Джессика.
– А вот каких… – с невинным видом ответила Анна. – Первое: твой объект любви необыкновенно умен, добр и привлекателен.
– Это уж точно, – подтвердила Джессика.
– А второе: именно с этим человеком – и только с ним – я могу быть счастлива в жизни. – Анна вздохнула. – Первое убеждение ученые-сексологи называют гиперидеализацией объекта любви. А второе – его иконизацией. Но лично я думаю, – едко заметила Анна, – что и первое и второе убеждения представляют собой… определенное расстройство мышления из типа бредовых и поэтому не могут существовать у психически здорового человека сколько-нибудь долго. – Она победоносно взглянула на Джессику.
– Так ты что, считаешь меня сумасшедшей?! – гневно воскликнула Джессика. Ее глаза метали молнии, а ноздри раздувались.
Анна подошла к ней поближе.
– Нет, ты не сумасшедшая. Просто ты заблуждаешься насчет Алана. Но это пройдет. Думаю, через пару недель ты в нем разочаруешься и даже не захочешь вспоминать о своей великой любви.
В дверь вагончика настойчиво постучали.
– Кто там? – спросила Джессика.
– Это я, Алан. К тебе можно?
– Минуточку. – Джессика внимательно посмотрела на подругу.
– Может быть, ты и права. – Но, заметив торжествующий блеск в глазах Анны, уточнила: – Я сказала – может быть. А сейчас, умоляю, дай мне возможность побыть с ним. Моя страсть к нему сильнее всех доводов твоего рассудка.
– Безнадежный человек, – вздохнула Анна и, махнув рукой, вылетела из трейлера. На его ступеньках она столкнулась с Аланом. – Какой же ты… – бросила ему сквозь зубы Анна.
Кроненберг вошел в трейлер.
– Что эта грымза так беснуется?
– Алан, я же тебя просила: Анна моя подруга! Просто она считает, что мы ведем себя легкомысленно.
– А ты как считаешь? – Алан развернул ее и прижался к ней сзади.
У Джессики перехватило дыхание.
– Я никак не считаю. Я просто хочу тебя! – прошептала она.
Алан дал своим рукам ту свободу, которой они так жаждали, – свободу ласкать ее дивное тело. Он гладил ее спину, доходя до выпуклости ягодиц, а потом стал медленно и жадно целовать ее, двигаясь по той же самой дорожке, по которой до этого скользили его руки. Затем он перевернул ее на спину и, прикасаясь к ней легкими поцелуями, двинулся по ее ногам вверх.
Алан нежный любовник, внимательный и страстный, подумала Джессика. Она никак не могла понять, почему не чувствует себя виноватой ни перед Анной, ни перед Нельсоном. Она не искала этого чуда, этого восторга, что испытывала с Аланом. И, найдя его, считала даром Божьим.
Алан начал проникать в нее. Задыхаясь она вскрикнула:
– Слишком быстро!
Его пылающие голубые глаза смотрели на нее. Она смотрела на него снизу вверх своими дивными серебристо-серыми глазами, и он подумал, что вот-вот утонет в их глубинах.
Он доводил ее до вершин блаженства несколько раз. А потом на какое-то мгновение заснули, держа друг друга в объятиях.
Но, опасаясь за ее и свою репутацию, Алан спал очень чутко. А проснувшись, тихо встал и оделся. Мне лучше уйти сейчас, подумал он, пока меня не увидела какая-нибудь сплетница из съемочной группы.
