Ларс попытался обнять ее, как-то успокоить, но она гневно оттолкнула его.
Ларс тоже рассердился.
– Если это не ты, то тогда скажи – кто?! У тебя есть какие-нибудь предположения?
– Я не знаю. – Маргарет обреченно упала в кресло.
– Скажи мне, а это мог быть… О’Флаэрти?
Ее щеки зарделись.
– Что ты такое говоришь, Ларс? Твоя подозрительность переходит всякие границы. Во-первых, мистер О’Флаэрти слишком любит лошадей и никогда не нанесет им преднамеренной травмы. Во-вторых, он уважал деда, а Улле ценил его как отличного специалиста. В-третьих… Она на мгновение задумалась, – он же еще накануне уехал в Лондон. Кстати, ты видел его авиабилет?
– Да, видел, – проронил Ларс. – Но как ты его горячо защищаешь, Маргарет… Сколько темперамента, аргументов… Ты что, так хорошо его знаешь? – спросил Ларс. В голосе его звучала явная неприязнь.
– Не очень хорошо. Но я ему доверяю, – ответила она. И покраснела еще сильнее, вспомнив, как О’Флаэрти пытался соблазнить ее.
Ларс пристально посмотрел на нее.
– Хорошо, пусть будет так. Ирландца на ферме в тот момент не было, а если бы и был, то он просто не способен обидеть лошадь. Так?
Маргарет молча кивнула. Она отошла к окну и машинально провела пальцем по стеклу.
Не слишком ли явно я защищала ирландца? – подумала она. А ведь он вел себя так наступательно и я чуть было не стала его любовницей. И только приход Улле в мою комнату спас меня от грехопадения.
– Оставь меня, Ларс, мне и так плохо, – взмолилась она, не оборачиваясь.
– Я понимаю тебя, Маргарет. – В голосе Ларса больше не слышалось жестких нот. – И ты прости меня за резкость. Как я мог так накричать на тебя?! Последние полгода ты переживаешь одно потрясение за другим. А что я могу предложить тебе? Только свою любовь. Выходи за меня замуж, – вдруг неожиданно для самого себя выпалил он. – И тогда я буду твоим официальным защитником. Двадцать четыре часа в сутки.
Маргарет застыла у окна. Она молчала, только плечи ее слегка вздрагивали. Молчание явно затягивалось.
– Думаю, разговор о замужестве сейчас несвоевременен. – Она повернула к нему опухшее от слез лицо. – Я в трауре по отцу, а теперь и по Улле тоже. А теперь, пожалуйста, оставь меня – я безумно устала…
Ларс молча вышел из комнаты. А Маргарет упала на кровать и забилась в рыданиях. Ее роскошные темно-рыжие волосы разметались по белоснежному покрывалу.
Наверное, я просто дрянь, думала она. Морочу голову Ларсу, а сама чуть не отдалась Джону. И вдруг она в ужасе зажала себе рот рукой. А что, если Джон на самом деле никуда не уезжал и подслушал наш разговор с Улле в тот вечер?
Но в следующую секунду она покачала головой.
Нет, даже если он и узнал о нашей прогулке, то зачем ему было убивать Улле? Зачем?!
Тут она вспомнила, как в день гибели, сидя у моря, дед смотрел на нее – как будто хотел в чем-то ей признаться, но не решался.
А что, если Улле видел, как ирландец сжимал меня в объятиях? В ту минуту я ведь сгорала от желания… А Улле это никак не могло понравиться, ведь он дед моего жениха. Он мог потребовать от Джона, чтобы тот прекратил приставать ко мне, продолжала рассуждать она. Но разве это повод для убийства?! Ведь ирландец не любит меня. Он просто хочет меня. Он красивый мужчина и привык, что женщины падают к его ногам…
Вот ты, невеста Ларса, чуть не упала, услышала она свой внутренний голос. И, если бы не Улле, никто бы не смог остановить тебя в тот вечер. Ты ведь желала О’Флаэрти тогда. Желала?
Да, я хотела его, призналась себе она. Ирландец опытный искуситель, а я всего лишь слабая женщина. Но сейчас бы все было по-другому. Я бы ответила ему отказом. За последние несколько минут многое изменилось. Может, Ларс заразил меня своей подозрительностью, не знаю… Может, смерть Улле так повлияла на меня… Но я больше не схожу с ума по Джону. К тому же я чувствую, что гибель деда, моя жизнь и О’Флаэрти соединились в какой-то чудовищный треугольник, который я не в силах понять.
А Ларс в это время беседовал внизу с матерью.
– Я только что встречался с Маргарет. – Он печально посмотрел на Виви. – Знаешь, мама, ее что-то мучает. Какой-то комплекс вины. Неужели она считает себя виновной в гибели деда? И я чувствую, что она чего-то недоговаривает. Не пойму я и ее отношения к ирландцу. То она защищает его и говорит, что доверяет ему, то краснеет, смущается и рыдает… В общем, мама, я решил: завтра поеду в Копенгаген, посоветуюсь с друзьями из полицейского управления и кое-что проверю. А тебя я попрошу, – он сжал руку Виви, и она почувствовала его волнение, – очень попрошу, мама: не оставляй Маргарет одну ни на минуту. Под любым предлогом. Но и это не все. Не спускай глаз с ирландца.
– Ты его в чем-то подозреваешь? – испугалась Виви.
– Вроде бы все у него в порядке. Есть железное алиби. Но моя интуиция… Я же королевский гвардеец, мама. Нас специально обучают многим вещам, о которых я не имею права распространяться.
– Я понимаю, сынок, – закивала головой Виви. – И ты чувствуешь исходящую от этого красавца опасность?
– Вот именно, мама, вот именно. Он дьявольски красив и… дьявольски опасен! – закончил Ларс.
Примчавшись в Копенгаген, Ларс связался со своим старинным приятелем Свеном Ольсеном, которого он знал еще по университету. Он работал в полицейском управлении, и на его счету было несколько удачно раскрытых сложных дел. Они встретились в тихом уютном кафе неподалеку от дома Ларса.
Полицейский был больше похож на рок-музыканта: длинные волосы, бородка, яркая одежда и массивная золотая серьга в ухе.
Но его внешность не могла обмануть Ларса. Он знал приятеля как профессионала высочайшего класса.
Свен цепким взглядом оглядел помещение и уселся напротив Ларса. От его внимания, казалось, ничто не ускользало.
Они заказали кофе, и Ларс изложил суть дела. Свен задал ему несколько вопросов, а затем сказал:
– Нужно в первую очередь проверить, летал ли О’Флаэрти в Лондон. Его билет у тебя? Дай его мне!
– К сожалению, я сразу же вернул билет ирландцу.
– А зря. Ну да ладно, мы это все равно проверим. А его фото у тебя есть?
– Нет. Но я могу попросить мать сфотографировать его под каким-нибудь предлогом и переслать фото по Интернету.
– Лучше не надо. Это опасно – он может почувствовать давление и исчезнуть. Лучше я пошлю туда своего специалиста с телеобъективом. Давай адрес фермы, приметы ирландца. А маму попроси, чтобы она прогулялась с этим О’Флаэрти возле конюшни в… – Он взглянул на часы. – Да, ровно через три часа. – И Свен позвонил в полицейское управление. Закончив разговор, он поднял глаза на Ларса. – Итак, сейчас они отправляют Йоргена Хансона на ферму фотографировать ирландца, ты звонишь матери и все толково ей объясняешь, – но так, чтобы он, естественно, ничего не услышал! – а я еду в аэропорт проверять списки пассажиров, вылетавших в Лондон. Все понял? До связи!
Ларс тут же позвонил матери. Виви сразу все поняла.
– Что ты сейчас делаешь, мама? – поинтересовался Ларс.
– Мы сидим в гостиной и пьем чай, – голосом, предназначенным для окружающих, сообщила Виви. – Маргарет испекла яблочный пирог, а я помогала ей. Кстати, Маргарет прекрасно печет, сынок. Она сидит рядом со мной и шлет тебе привет. Когда ты вернешься на ферму? Сегодня поздно вечером? Будем тебя ждать.
Разговор окончился. Ларс откинулся на спинку стула. Мама молодец – прекрасно сыграла свою роль. Она держит все под контролем. А закажу-ка я еще, пожалуй, чашечку кофе, решил он. Конечно, хорошо бы выпить пивка, но нельзя расслабляться – всякое может случиться.
Через полчаса раздался звонок Свена Ольсена.
