Барон поднялся из-за стола, и все остальные последовали за ним.
Начальник стражи Нейвура подошел ко мне и, поглаживая свою седую бороду, вновь начал тур «военных песен»:
– Послушай, сынок, когда еще покойный король Генрих был молод, мы, будучи во Франции…
– Квентин! Ты мне нужен! – Барон, заметив, что я осажден его старым другом, не замедлил прийти мне на выручку.
– Прости, – развел тот руками, – я расскажу тебе как-нибудь в другой раз.
Я отправился к себе, чтобы надеть кольчугу и подготовиться к выезду. Идя по коридору замка, я услышал настоятельный вызов стажера:
Оставив это «мы» на совести Вика, я обнадежил его, что в трудный час мы будем мысленно вместе. Вскоре де Монгийе уже находился перед грубо сколоченной дверью, над которой красовались два подвешенных на цепи седла, символизирующих род занятий владельца мастерской. Кристиан постучал. Плотный мужчина средних лет с одутловатым лицом отворил дверь и бесцветно-водянистыми глазами уставился на пришельца.
– Чего желает молодой господин?
– Мне нужен хозяин этого заведения.
– Хозяин? – переспросил открывший. – Ну я хозяин. А вы-то кто такой?
– Тогда у меня к вам письмо.
– Письмо? Для меня? – удивился владелец лавки. – Ну хорошо, заходите.
Вик переступил порог лавки, тускло освещенной масляной светильней. Помещение было загромождено стопками резко пахнущих кож, кучами стремян и всевозможной лошадиной сбруи. Дверь за его спиной захлопнулась. Хозяин подошел к большому разделочному столу и взял в руки остро отточенный нож, служивший ему для резки кожи.
За спиной Криса кто-то многозначительно хмыкнул. Резко обернувшись, он увидел дюжего детину в кожаном фартуке, небрежно опирающегося на массивную дубину. Из дальнего угла, где находился вход в жилую часть, появился его брат-близнец с небольшим хорошо наточенным топором в руке. Подобное гостеприимство могло заставить стушеваться кого угодно, но не Виконта. Его можно было удивить, запутать, сбить с толку, но вот испугать его было чрезвычайно трудно. В подобных случаях все тот же «неукротимый дух викингов» побуждал его к действию, прежде чем он успевал о чем-либо подумать.
Стажер нахмурил брови, широко шагнул к хозяину, замершему у стола в неестественной позе, и грозно произнес:
– Я что, неясно сказал?! Мне нужен хозяин этой дрянной лавки! Если ты и есть тот человек, который мне нужен, то отзови своих псов, а не то я сверну им головы! И потрудись получить письмо.
Не ожидавший подобной реакции шорник несколько замялся.
– Только вы бы не кричали на меня, молодой человек! А это, с позволения вашей милости, не псы, а мои сыновья. И головы им сворачивать дело совсем не простое.
– Письмо не нужно? Тогда я ухожу!
– Э-э! Куда уходишь? Эй, Джейк, держи его!
Верзила у двери сделал шаг в сторону Виконта. Не тратя более времени на разговоры, Крис ухватил так ничего не успевшего понять хозяина за плечи в качестве дополнительной опоры и своим излюбленным пижонским уширо-гери[33] в голову заставил хозяйского сынка отлететь назад и стукнуться лбом о дверной косяк. Похоже, шорника вполне убедила демонстрация силы.
– Хорошо, хорошо. Род, оттащи брата в комнату и приложи что-нибудь холодное ему ко лбу! Я поговорю с молодым господином. Присаживайтесь, милорд. Так что там за письмо у вас?
Виконт протянул ему записку Тичфилда, заботливо изготовленную Варравой. Хозяин развернул пергамент и, бросив на него беглый взгляд, безразлично заметил:
– Счета, как мы и договаривались. – Он положил свиток на стол и уставился на своего молодого гостя.
– Простите за такой прием, господин, но мы ждали другого человека.
– Лесли убит, – похоронным голосом произнес Виконт.
– А как это письмо попало к вам? Как вас, кстати, зовут?
– Кристиан де Монгийе, дворянин из Нормандии. Мне было поручено сопровождать Лесли. Позвольте, в свою очередь, узнать ваше имя?
– Тим Филби. Разве ваш спутник не сказал вам этого?
– Ему было очень трудно говорить с копьем, торчащим в спине. По дороге в Лондон на нас напали разбойники. Нам удалось прорваться, но, увы, – мой спутник был смертельно ранен. Полдня я просидел над ним, боясь пошевелить, чтобы он не испустил дух раньше времени. Увы, все мои старания были тщетны. Лишь перед смертью он ненадолго пришел в себя и велел мне передать этот пергамент хозяину шорной лавки «Два седла» в Лондоне.
– А где его тело? – недоверчиво спросил хозяин.
– Я передал его страже у лондонских ворот.
Это был верный ход. Я был уверен, что хозяин лавки непременно поспешит проверить информацию, прежде чем решится вручить Крису ответное послание.
– Вы знаете, что здесь написано? – Тим Филби указал на лежащий на столе пергамент.
Виконт пожал плечами:
– Не имею ни малейшего понятия. Лесли сказал, что тут очень важные счета.
– Да-да, конечно, – подтвердил шорник. – Будьте добры, милорд, если вы подойдете в час пополудни, я передам с вами ответ для вашего господина.
Я невольно усмехнулся.
– Хорошо, – просто сказал Кристиан и, поднявшись с лавки, пошел к двери. – Я пока пойду чего-нибудь перекушу.
Я решил выключить связь – покушать Виконт мог спокойно и без меня. Мои сборы не заняли много времени, и уже через несколько минут я присоединился к нашему маленькому штабу. Вскоре мы уже были на том памятном месте, где произошло наше первое знакомство с бароном Нейвуром. Казалось, мало что изменилось с того часа: здесь вновь вовсю суетился Александер Шаконтон, занимаясь своим излюбленным делом. Подгоняемые его командами крестьяне усердно ворочали камни, перекапывали дорогу, поливали конопляным маслом траву, вкапывали в землю заточенные колышки, оплетая их бечевой, – в общем, всячески уродовали землю своего господина. Я порадовался размаху и темпу работ и пустил коня шагом, стараясь не угодить в расставленные ловушки.
«Вперед, мои верные землеройки, солнце еще высоко!» – воскликнул по мыслесвязи мой напарник.
– Лис, ты лучше посмотри, вон та рощица нас устроит? – перебил я его остроумнейший пассаж.
– Для гуляния с прекрасными дамами – вполне!
– О Боже! Ты можешь воздержаться от своих комментариев хотя бы сейчас?
– Попробую. Но не уверен, что смогу. А что роща? Роща вполне подходящая. До дороги ярдов девяносто, ну девяносто пять – с такого расстояния хороший лучник сделает рыцаря, как бабочку на булавке, – вслух произнес он.
