Все лорды Камелота

спасительным шлемом головы моей… Господи, стань прочнейшими латами телу моему… Защити, Господи, крепкой броней плечи и спину мою… Защити».

Едва замолк мерный речитатив молитвы, предваряющей начало сражения, едва сомкнулись десятки тысяч губ, повторяющие слова этого почти магического заклятия вслед за преосвященным Эмериком и вождями рыцарских дружин, грозным воем заревели медные трубы, начиная ужасную увертюру кровавой симфонии рукопашного боя.

«Гух! Гух! Гух!» Прикрывшись щитами-мантелетами, сомкнув строй, начали свое движение отряды копейщиков, спеша вплести в рев духовых ударные аккорды первого приступа. «Дзиу!» Тысячи стрел, сорвавшись с тетивы, понеслись в обе стороны, где сухим щелчком впиваясь в обтянутые кожей или проклеенные холстом доски, а где и вонзаясь в живую плоть, не спасенную словами молитвы. Крики первых раненых огласили небо над Камелотом. Но, обращая на них внимание не больше, чем на препирание воронья, кружащего над полем в предвкушении обильного ужина, колонны шли вперед, теряя все новых и новых бойцов и все же карабкаясь вверх по валу, забрасывая на частокол крючья-кошки и выдергивая из его оскаленных клыков бревно за бревном.

Бой закипал, с каждой минутой теряя начальную стройность тактического замысла и все более напоминая безумное неистовое побоище. Ярость атакующих равнялась стойкости обороняющихся, и потому крылатая богиня победы, уворачиваясь от стрел, бессмысленно кружила над сражающимися, не в силах разобрать, кого увенчать лаврами триумфатора.

Наши отряды раз за разом напирали на крепостные валы, но, натыкаясь на каменную непоколебимость врага, откатывались назад, устилая телами вязкие от крови подходы к позициям сторонников Мордреда. Но, вновь перегруппировавшись и получив поддержку резерва, шли в бой, не щадя ни себя, ни уж тем более тех, до кого удавалось дотянуться, поднявшись на валы.

Уже начало темнеть, и, воспользовавшись этим, во время очередной паузы между штурмами Мордред приказал трубить отступление. Остатки армии, перебравшись через ров, заняли позиции на его высоком берегу под самыми стенами крепости. Дальше идти было некуда. Насколько я мог понять, по неведомой причине никто из армии сына Морганы не мог войти в Камелот, а стало быть, всех их ожидала тяжкая участь геройски пасть у этих стен.

Уже совсем стемнело, когда сражение вспыхнуло с новой силой. При свете факелов, прикрываемые дождем стрел лучников Кархейна, мы начали перекидывать через ров наскоро сколоченные мостки из стволов свежеспиленных сосен и под градом загодя заготовленных камней, обрушиваемых на переправу, перебираться ближе к врагу. Теперь уже ни о какой тактике не было и речи. За спиной Мордреда стояла стена, за нашей – двадцатиярдовый ров. Мне посчастливилось отыскать Мордреда среди сражающихся, и мы схватились, спеша продолжить начатое у Кориниума.

В моих планах не было намерения убивать Мордреда. Вопреки доводам разума, я все еще надеялся на то, что банда отъявленных разбойников, отчего-то наименованная королем Артуром лордами Камелота, мирно соберется вокруг Круглого Стола, чтобы решить вопрос престолонаследия. Хотя все же щепоть силы весила сейчас куда больше, чем целый воз права.

Мордред рубился отчаянно, однако наконец, утомленный нескончаемым боем, схватил эфес меча обеими руками и с диким криком бросился на меня, норовя рассечь пополам. Я парировал удар, развернулся и двинул его налокотником в шлем, сбивая с ног.

– Сэр рыцарь, вы…

Я не успел объявить Мордреда пленником.

– Смотрите! Смотрите! О-о-о! Смотрите!

Сражение остановилось. Все замерли, словно заколдованные. Неприступный Камелот, могучая крепость, сверкая, переливался странным золотисто-алым заревом, точно объятый призрачным пламенем.

– Капитан, шо бы это было?! – Голос Лиса на канале связи звучал устало, но возбужденно.

– Не знаю! Ты где?

– Я тебя вижу. Сейчас подойду. Только Годвина из-под тулова вытащу.

– Что с ним? – встревожился я.

– Да ничего страшного! Привалило!

Между тем сияние начало сползать с замка, точь-в-точь покров с открываемого памятника.

– Не нравится мне эта лучистая магическая энергия, – передал Лис. – Не дай бог, она еще и радиоактивная.

– Вряд ли. Это больше похоже на северное сияние.

В этот миг зарево исчезло, и в наступившей тишине с усталым скрипом начали отворяться окованные железом ворота Камелота.

– Час настал! – донеслось из-за раскрываемых створок. – Опустите оружие! Или, клянусь высшими силами, никто из вас не увидит сегодняшнего рассвета!

«Стало быть, полночь», – отметил я в уме.

– Лорды Камелота! – Я протянул руку Мордреду, помогая встать с земли. – Вы знаете, что вам надлежит делать. Исполните же свой долг!

Глава 30

Демократия есть суть та же парламентская монархия, только без царя в голове.

Князь В. Четвертинский

Сражение у стен последней твердыни сошло на нет, как будто до сей минуты поддерживалось той же магической силой, которая держала взаперти крепостные ворота. Солдаты враждующих армий, точно потеряв всякий интерес к еще недавно заклятым врагам, устало брели по полю, оказывая помощь раненым или же просто возвращаясь в свои лагеря.

– Отрадно видеть столь сладостную картину нежного братания, – не преминул съязвить саркастичный напарник. – Добрый вечер, сэр Мордред, давно не виделись. Как дела? Как вам нравится погода?

– Благодарю тебя, Рейнар, – едва шевеля губами, проговорил сын Морганы. – Надеюсь, у тебя все так же хорошо, как и у меня.

Годвин, подошедший вместе с Рейнаром, с нескрываемым удивлением следил за этой чудесной сценой. Пребывание под, как выразился Лис, туловом не прошло для него даром. Очевидно, тело изрядно кровоточило, и вид у юноши был такой, словно только что он вылез из кровавой ванны.

– Господи, Годвин, – я покачал головой, – видел бы ты себя со стороны!

– Но сэр, – жалобно глядя на меня, произнес оруженосец, – несчастный зашел вам за спину и уже занес секиру для удара. Я был вынужден… А он упал… Мы чуть не свалились в ров… Очень тяжелый…

– Иди в лагерь, переоденься. Да передай своей подопечной, что за ней должок.

– Слушаюсь, милорд, – поклонился Годвин и, прихрамывая, побрел вниз с холма.

– Славный паренек, – пробормотал Мордред. – Лицо знакомое. Не могу вспомнить, где видел.

– Ладно, джентльмены, мне, конечно, шо тому петуху – прокукарекал, солнце хоть и не вставай. Но там кто-то, по-моему, звал лордов Камелота. Пора собраться за Круглым Столом и раскурить труп кумира.

– Трубку мира, – машинально поправил я.

– Ой, да шо найдете, то и раскурите! Вы, главное, идите, а то народ набежит, ни стола, ни курева не останется.

– Ты прав, – не сговариваясь, кивнули мы и, поддерживая друг друга, побрели к воротам.

– Я тебя здесь подожду, – вслед мне крикнул Сережа. И добавил по закрытой связи: – Соберу пару десятков оркнейцев покрепче и подожду. Опять же посмотрю, как бы чего не случилось.

Идти до ворот было недалеко. Переступая через скорченные тела, мы брели, тихо переговариваясь, точно старые приятели, встретившиеся после долгой разлуки. В сущности, так оно и было. Вплоть до злосчастной истории с Гвиневерой, мятежом и этим чертовым пророчеством. Теперь же, разведенные по разные стороны баррикады неумолимой логикой событий, мы радовались краткому мигу вневременья, чтобы как-то обмануть эту логику, показать друг другу, что память о совместных боях и веселых пиршествах еще жива в наших сердцах.

– Входите, лорды!

Зычный голос, доносившийся из-за распахнутой створки ворот, казался мне подозрительно знакомым, и