выступлю с ним против Мордреда.
– Да ты спятил, дорогой мой! – рявкнул сэр Борс. – Разве не за тем плыли мы сюда, чтобы проучить коварного негодяя?
– Мордред прав, – покачал головой Ланселот. – Наши страсти, наша любовь к Гвиневере губят Англию. Мы с Артуром сцепились из-за нее, как псы из-за кости…
– Ага, ваши страсти, получается, Британию губят, а измена Мордреда ее спасает. Племянничек, ты ничего не путаешь?!
– Как бы то ни было, сегодня вечером я соберу совет и при всех военачальниках сложу с себя те полномочия, которыми вы меня наделили. Я не поведу вас в бой и заповедую всем, кто верит мне, возвращаться по домам. Прости, сэр Торвальд, но это мое последнее слово.
Глава 18
Рыцарь: Сир, я славно потрепал ваших врагов на западе.
Король: Но у меня нет никаких врагов на западе!
Рыцарь: Теперь есть.
Возвращение к месту стоянки было ознаменовано столь же ураганным ревом, сколь и движение к шатру Ланселота. Тайфун с нежным именем сэр Борс двигался вперед, не разбирая дороги, заставляя видавших виды вояк шарахаться в сторону, а то и спасаться бегством, чтобы не попасть под его горячую, да что там, просто раскаленную руку.
– Это как так возвращаемся?! Я не мальчишка-паж, чтобы бегать по указке своего господина туда-сюда! Я король редонов! Я привел сюда войско не за тем, чтобы мой влюбленный племянник тешил придурь вздорной девчонки! Торвальд, скачи к Ллевелину и передай ему, что бы ни наплел здесь Ланселот, я со своим войском иду к нему. Бан наверняка пойдет со мной, а повезет, и Лионель. – Разгневанный рыцарь пнул чан с кипящей водой, неосторожно преградивший ему путь. Вода из него выплеснулась, гася огонь, с шипением вздымая вверх облако пара. Борс прошагал через догорающее пламя, ломая обугленные ветки, и, похоже, не замечая каких-либо неудобств. – Отправляйся скорее, дружище, – кинул он мне, оглядываясь. – Нынче вечером я скручу их всех. Завтра же мы выступаем в Кэрфортин. Пусть Ллевелин готовит лагерь! – Он зашагал дальше в свою квадру, где, полагаю, уже с нетерпением ждали вождя от природы воинственные редоны.
Я вздохнул и отправился к посольскому шатру. Сэр Борс был прав, наступило время прощаться с гостеприимными хозяевами, поскольку засиживаться в Эбораке далее не было никакого смысла. Чем бы ни завершился военный совет нынче вечером, часть войска возвращалась в Арморику, часть расходилась по домам здесь, в Британии, и еще одна часть, вероятно, направлялась к Мордреду, остальные же во главе с моим старым приятелем Борсом шли вместе с Ллевелином.
Конечно, можно было задержаться, чтобы выяснить новую расстановку сил, и, пожалуй, будь я военным атташе Стража Севера, я бы так и сделал, но сейчас это не имело особого смысла. Ланселот не поддержал Мордреда. Как минимум четверть его армии переходила на нашу сторону, а стало быть, основная задача дипломатической миссии была выполнена. Все остальное было потерей времени.
Была еще одна загвоздка, касавшаяся нашего с Лисом задания. Того самого, ради которого, собственно, мы и были заброшены сюда. Но теперь ее тяжесть я искренне надеялся разделить с коллегами из Департамента. Насколько я понял, именно они доставили Ланселоту его ненаглядную Гвиневеру, обеспечив тем самым себе весьма удачную позицию возле этого несомненного лорда Камелота. Следовательно, кому, как не им было организовать явку пророчествоносителя в Камелот, а также провести дальнейшую разработку иных хранителей предсказания, имеющих место быть среди сторонников Ланселота.
Я шел к шатру в печальных раздумьях о суетности нашей работы, пытаясь настроить себя на поиски неведомого сэра икс, побывавшего у Борса перед нами, и невольно ловил себя на мысли, что делать это, в сущности, не стоит, поскольку почти наверняка в результате похищенное окажется у все того же Ллевелина.
Вот его-то как раз и следовало, как говорил Лис, протрусить на предмет изъятия истинных частей пророчества. Очень хотелось верить, что при всем возможном коварстве герцог не станет уничтожать части пергамента, писанного рукой Мерлина. Как ни крути, он все же был валлийцем, а значит, без особой нужды не пожелал бы ссориться с магом, а тем более таким могущественным. Я миновал стражников, стерегущих вход в наше временное обиталище. За перегородкой, отделявшей кордегардию от апартаментов, слышались веселые голоса Лиса и Сабрейна.
– …Притащились мы с Гвиневерой к Камланну, там драка в разгаре. Ну мы, понятное дело, соваться не стали. Магэран, конечно, рыцарь Круглого Стола, но не круглый дурак!
– Весьма ценное качество, – поддакнул ему Лис. – Мой бы, если бы я его не держал, наверное, ни одной драки здесь не пропустил.
– Да ну, зачем, – продолжал Сабрейн. – Переждали мы бойню, я остался с Гвен, а Магэран отправился рыскать по полю в поисках частей пророчества.
– Знаю-знаю, мы его как раз возле Ивейна застукали. Кстати, того ублюдка-мародера вы грохнули?
– Мы. Вернее – Магэран. Он из траттории вышел, мы за ним. Клянусь тебе, у нас и в мыслях не было убивать беднягу! Я хотел предложить ему за пергамент десяток золотых, но он как увидел, что мы за ним идем, схватился за оружие. Видать, нас за грабителей принял. Буйный попался, вот на меч и напоролся.
– А дальше?
– Отправились к Эмерику Кентерберийскому. Он сейчас на болотах отшельником живет, неподалеку от Камланна.
– Эт-то нам известно, – хмыкнул Лис. – Но до архиепископа вы не дошли, поскольку Магэрана на подходе обстреляли из лука. Верно?
– Верно. А ты откуда знаешь?
– Ха! Откуда знаю? Я же и стрелял. Еще удивлялся, шо ж такое, как же мои стрелы вдруг здешние кольчуги брать перестали?
– Вот спасибо тебе! – недовольно кинул собеседник моего друга. – Это значит, по твоей милости мы с Гвиневерой неделю по лесам таскались? Мы-то ее думали у Эмерика оставить, а самим отправиться встречать Ланселота…
– Кстати, – перебил его Рейнар, меняя тему, очевидно, не желая углубляться в малоприятные воспоминания, – вы, когда по лесам шарились, никого чужого не видели?
– Н-нет. Над лесом виверна кружила, но людей не видели. А что?
– Да понимаешь, тут какая кака с маком получается: один фрагмент был у Лукана – палатина короля Артура, тот, умирая, передал его младшему брату Бэдиверу. А того то ли на Камланне контузило, то ли на него действительно с небес креза сошла, но по этой знаменательной причине Бэдивер мерлиновское пророчество выбросил в овраг. Мы этот овраг разве что носом не перекопали, как сквозь землю пергамент канул. Мы было решили, что это вы его до нас нашли, теперь выходит, нет.
– Ну куда-то же он делся?
– То-то и оно, что делся! Так что тут, как ни крути, а некомплект получается. Не хочу всех заранее расстраивать, но очень может случиться, шо ни хрена в Камелоте у нас не выйдет. Потому как, даже если мы предоставим одиннадцать частей пророчества, даже одиннадцать с половиной, я сильно сомневаюсь, что эти самые заклинания возможно снять. В результате чего все наши геройские попрыгушки можно будет смело заносить в число, как обычно, бессмысленных подвигов сэров Круглого Стола.
– Да уж, – вздохнул Сабрейн. – Тут одна операция с Мордредом чего стоила! Э-эх!
Я одернул полог.
– О, Торвальд! Шо, все? Ланселот раскололся?
– Как же! – горько усмехнулся я. – Их величество пребывают в черной меланхолии и оттого желают всех распустить по домам, а самому отправиться уединенно страдать в отчий замок.
– Понятно, – хмыкнул Лис. – Женский роман: сопли и сахар. Слушай, со стороны старины Ланси это просто непорядочно!
– Что ты имеешь в виду? – спросил я.
– Не, ну понятно, депресняк депресняком, Гвини в тоске и печали с башкой поссорилась: «Брошу мир и уйду в монастырь!», но нельзя же так бесстыдно у господ менестрелей хлеб отбивать! Тоже мне, голубка
