– Добрый вечер, сударыни! – поклонился Барраппа. – Никого мне, работу ищу. Из беженцев я.
– А чего могешь?
– С конями могу, дрова рубить, починить чего или там притащить.
– А много ли возьмешь?
– Куда как много? Еды бы да кров.
– Ишь ты, кров ему подавай, – хмыкнула служанка инженера Ковальчика. – А ты, часом, не злодей какой?
– Да я мухи не обижу, есть сильно хочется и спать негде.
Ее приятельница, по виду дворничиха, из тех, кто пришел на смену мобилизованным в армию мужьям, подошла к воротам и пристально глянула на «беженца».
– А он ничего так. Клавка, может, приютишь бедолашного?
– Может, и приютю, – томно ответила Клавка. – Там после жандармов прибраться надо, мебель передвинуть. Так что на щи себе заработаешь.
В маленькое окошко комнаты прислуги пробился серый, точно пьяный, первый луч северного питерского солнца.
– Петруша, – тихо проворковала дремлющая на плече Барраппы молодуха и попыталась как можно крепче обнять мускулистый торс любовника.
– Спи, спи, – прошептал тот, гладя ее обнаженное плечо.
Петр Длугаш чувствовал себя почти счастливым. Он был отмыт, накормлен, согрет, в его кармане лежала найденная среди валявшихся на полу бумаг визитная карточка адвоката и присяжного поверенного Людвика Францевича. И главное, был вновь полон сил для скорейшего достижения столь близкой, но ускользающей цели.
Чарновский ворвался в кабинет полковника Лунева сумрачней штормовой тучи, так что горящие за окном фонари невольно казались огнями Святого Эльма.
– …Как утверждают в департаменте полиции, наблюдение за домом Михаила Георгиевича в Брусьевом переулке было установлено по личному распоряжению Министра внутренних дел господина Белецкого, – докладывал Христиан Густавович Снурре, протирая неизменным клетчатым платком стекла пенсне. – Поскольку уголовных преступлений за господином Чарновским не значится, то можно предположить…
– И без того ясно, – отмахнулся конногвардеец, – Белецкий? распутинский выкормыш. Тот уже начал охоту за Лаис. Если его не остановить, – ротмистр сжал пальцы в кулак, – сам не остановится.
– Да, но это лишь ваши предположения, – начал было полицейский чин, в любом деле превыше всего ценивший порядок и пунктуальность.
– Сейчас проверим. – Чарновский повернулся к атаманцу: – Сергей, кто охраняет нынче Старца?
– Дворцовая полиция, – не замедлил с ответом Холост.
– Приятели есть?
– А как же? Или я не шофер императорской конюшни?
– Шофер, шофер, – успокоил Чарновский. – Узнай-ка мне по-быстрому, кто нынче при Гришкиной персоне дежурил.
– Та я уже выяснил. – Сотник достал из кармана сложенный лист бумаги. – Вот, поручик Семков, прапорщики…
– Давай сюда, я читать умею, – оборвал конногвардеец. – Так, Семков – то, что надо. Господин Снурре, можно ли пробить через полицейский департамент, где живет этот доблестный поручик?
– Сей момент. – Христиан Густавович схватился за трубку.
– Что вы намерены делать? – осведомился Лунев.
– Зайти на рюмку чая.
– Вы понимаете, что это незаконно?
– Лишь бы для пользы дела.
Платон Аристархович пожал плечами.
– Хорошо, я еду с вами.
Чарновский поглядел на контрразведчика. На суровом лице того не дрогнул ни один мускул. Он вполне определенно знал, что делал.
– Вам лучше остаться, – медленно проговорил Чарновский, – если вдруг что, вы нас вытащите. Но, полагаю, мы с Холостом справимся.
– Вот, пожалуйста. – Коллежский асессор Снурре протянул конногвардейцу небольшой листок бумаги. – Поручик Семков живет на углу Николаевской набережной и…
– Да, я знаю. – Ротмистр выхватил адрес. – Там еще ресторан внизу.
– И зубоврачебный кабинет, очень удобное соседство.
– Сергей, не время для шуток, заводи машину.
Лунев с сомнением поглядел на часы.
– А если смена караула еще не произошла?
– Ну шо, все как обычно, рулим на Гороховую к Старцу, а то, сдается мне, он давно не исповедовался.
– К Распутину ехать бессмысленно, – оборвал «военную песнь» Чарновский. – Если Старец обуян демоном, а тем паче демоном высокого ранга, человеческое оружие против него бессильно. Сперва нужно провести разведку. Николаевская набережная отсюда в двух шагах, съездим, выясним, что и как. А если поручика дома не окажется, вот еще фамилии. Надеюсь, выяснить адреса этих людей также не составит труда. Все, пошли!
Двухэтажный дом на набережной сотрясала доносившаяся из ресторана музыка. Сегодня здесь гуляло местное купечество, то ли обмывая удачную сделку, то ли справляя чьи-то именины. Увидев подходящих к дому офицеров, какой-то упитанный торговец в распахнутом пальто бросился угощать защитников Отечества шампанским, но в двух шагах от цели, наткнувшись на ледяной взгляд конногвардейского ротмистра, отступил, залпом выпил только что наполненный бокал и, помахивая бутылкой, припустил обратно.
– Свет горит, – указал на окно шедший рядом с конногвардейцем сотник-атаманец.
– Сам вижу. Интересно, есть ли у него семья.
– Вот щас и выясним.
Стучать в дверь квартиры пришлось недолго.
– Кто там? – раздался из-за двери мужской голос.
– Поручик Семков?
– Это я.
– Из Царского Села за вами прислали. Внизу автомобиль.
– Ну что еще? – донеслось недовольное из квартиры.
Клацнул замок, дверь приоткрылась, демонстрируя внимательному взгляду крепкую цепочку.
– Зачем я опять понадобился?
– Не могу знать, послали вас привезти, – заморенным тоном произнес Холост. – Вы тут пока собирайтесь, а мне бы ведро воды, мотор перегрелся.
– Да, сейчас.
Дверь вновь закрылась, затем распахнулась.
– Проходите.
Упрашивать гостей не пришлось.
– А… – увидев фигуру Чарновского на пороге, поручик сунул было левую руку за пазуху. Короткое движение – поручик отлетел в одну сторону, никелированный «дамский» браунинг в другую.
– Кто-нибудь еще в квартире есть?
– Мать, – коротко выдохнул Семков.
Чарновский кивнул в сторону напарника.
– Успокой мадам Семкову.
– Не трогайте ее! – закричал поручик.
– Не горлань! К ней у нас вопросов нет, – обнадежил ротмистр. – Вопрос к тебе. Ответишь быстро и четко – останешься жив и здоров, нет – отвечать будет следующий по списку. А ты… – Конногвардеец
