перевел взгляд на потолок. – Соображаешь?
– Да, – кивнул поручик.
– Где женщина, которую похитили сегодня на Невском проспекте?
– Мы ее не похитили.
– Так, – Чарновский ухватил несчастного за отвороты халата и рывком поднял с пола, – жить ты, значит, не хочешь.
– Не похитили мы ее! – взмолился офицер дворцовой полиции. – Точно, Старец послал нас за нею. Мы подъехали втроем. К ней подскочили и давай ее в машину запихивать.
– Ну, давай говори, быстрее, быстрее!
– Я и говорю. – Глаза поручика были полны ужаса. – Только мы схватили ее, вдруг откуда ни возьмись – китаец.
– Что еще за китаец?
– Торговец чесучой. Подскочил, метр из тюка выхватил, да так быстро, мы и поделать ничего не успели, а он как закричит: «Я!» и этим метром, ребром так – раз, мне он руку зашиб и колено. Одному голову разбил, а третьему ключицу сломал. И главное ж, так быстро, в одно движение!
В доказательство своих слов поручик Семков закатил рукав, демонстрируя замотанный локоть.
– В одно движение? – останавливаясь, уточнил Чарновский.
– Да, да.
– Китаец посреди улицы нападает на трех офицеров с криком «Я!»?
– Ну да.
– Или «Кия!»? – Чарновский воспроизвел этот звук столь резко, что поручик отпрянул в сторону.
– Точно так.
– Дьявольщина – японец!
Глава 28
Непобедимость заключается в себе самом, но возможность победить зависит от врага.
Старец неистовствовал.
«– Это что ж такое-то, люди добрые? Какое-то чучело косоглазое в единый миг трех здоровых мужиков в тычки разогнало, только что жизни не лишило! Да еще и мотор наш с собою прихватило! Что ты на это, бес, теперь мне скажешь? – Старец запустил в стену расписное фарфоровое блюдо.
– Это был твой план, – хмуро отозвался Хаврес. – Что ж сам-то не пошел, с тобой бы такого не приключилось.
– Кто ж знал-то? – угрюмо признал вину Распутин. – Кто ж подумать о том мог? Чтоб посреди Петрограда…
– Думать о том уже нечего. Теперь следует поразмыслить, как перстень добыть.
– Да чего там, – Гришка Новых оскалился и махнул рукой, – велики ль хлопоты? Ты ж его повсюду чуешь? Вот и подскажи мне, где он есть. Если китайцы девку захватили, то уж на какой-то ляд она им нужна. А колечко для них – тьху, он небось и царя того не знает, чье колечко-то. Скажи мне, где эта гадюка притаилась, а я Белецкому велю, он туда городовых нагонит, все чердаки, все подвалы перевернут.
– Шо ж в Брусьев переулок-то не послал? – хмуро отозвался демон.
– А ты не попрекай, я в тутошних делах лучше разумею. Чарновский великого князя байстрюк, а не китаеза какой. Говори толком, где теперь тот перстень?
– Не могу, – не скрывая раздражения, отозвался Хаврес.
– Это еще почему же?
– Уж больно китаец диковинным оказался. Впрочем, он не китаец вовсе, а японец.
– Да и ну его, япошка так япошка. Что в том за беда?
– Беда немалая. И японец не простой. Он почуял, что я слежу за ним, и потому вызвал себе на подмогу Памерсиала, которого они там именуют Тэнгу. Это первый главный демон, управляющий Востоком. У него тысячи духов-прислужников, и все как один отличаются на редкость дурным нравом. Все эти духи лжи, коварства и измены. Теперь для меня по этому городу перемещаются сонмы одинаковых Лаис, и у каждой свой перстень. Если бы они остановились, я мог бы отличить подделку, но сейчас это какая-то неистовая карусель!
– Так что ж, вы, демоны, между собой договориться не можете?
– Если б мы только смогли договориться!.. – В тоне Хавреса слышалась нескрываемая тоска. – Невозможно сие. Вот добудешь мне перстень, тогда мы всех в оборот возьмем. Сам ищи, нечего на меня уповать. И помни, не найдешь, я тебе спуску не дам!
Боль обожгла нутро Распутина, точно кровь его на мгновение превратилась в серную кислоту. Он взвыл, упал на пол и забился в судорогах, цедя сквозь зубы:
– Отпусти, отыщу».
Господин Францевич курил толстую виргинскую сигару, привезенную из заморских колоний его добрым приятелем, сотрудником Британского посольства. Он отодвинул кресло от стола, по-американски закинул на столешницу ноги в лакированных штиблетах, представляя себя биржевым королем вроде Рокфеллера.
«Какое, черт возьми, удовольствие быть свободным! – Людвик Казимирович вынул сигару изо рта и выпустил кольцо ароматного дыма. – Ради таких мгновений стоит жить, – подумал он, кидая взгляд на бутылку шотландского виски, стоящую здесь же на столе. – Самому налить или вызвать лакея?»
Вызывать лакея не пришлось. Он появился сам, заученным движением склоняя голову так, будто видел хозяина в первый раз за сегодняшний день.
– Ваша честь, к вам какой-то господин, – негромко проговорил он, укоризненно глядя на подметки штиблет, красующиеся над столом.
– Кто таков? – держа сигару на отлете, поинтересовался господин Францевич.
– Он не изволил представиться. Дал вашу визитку и сказал, что совсем недавно вы приглашали его в гости.
– Да? – Присяжный поверенный сбросил ноги со стола и потянулся за виски. – Ну, если я приглашал, тогда зови.
– Тут вот одна закавыка есть, – замешкался в дверях лакей. – Сказывать ли?
– Отчего ж нет, говори.
– Господин этот не из наших, инородец. Одет вроде прилично, да с чужого плеча. И пришел с черного хода.
– Загадочный субъект. – Францевич чуть выдвинул ящик стола, в котором лежал, поблескивая граненым стволом, британский револьвер «веблей-скотт», подарок дорогого кузена. Не то чтобы господин присяжный поверенный числил себя хорошим стрелком, но уж больно красив был презент, да и модно было нынче среди мужчин определенного круга этак держать оружие под рукой. А уж ему-то, потомку шляхтичей!.. – Что ж, зови этого мистера Икс. – Он наконец плеснул виски в маленькую серебряную рюмочку и с удовольствием опрокинул ее в рот.
временами попадая в ноты, затянул адвокат. Словно отвечая на вопрос страждущего законника, на пороге, отодвинув лакея, появился Петр Длугаш.
– Добрый день, Людвик Казимирович, вы меня помните?
– О, ну как же, как же? – от неожиданности Францевич вскочил с кресла, точно и вправду радуясь приходу нежданного гостя. – Я же говорил, что вас… – Он глянул на лакея. – Ступай! И позаботься о завтраке.
– Меня не освободили, – неспешно проговорил Барраппа. – Я ушел сам. Думаю, об этом написано в газетах.
– Вас ищут?! – У адвоката перехватило дыхание и на лбу выступил пот.
– Несомненно. Побег из тюрьмы, ранение городового. Конечно, ищут.
– Но как же вы осмелились прийти сюда? Вам надо бежать, чем скорее, тем лучше. Хотите, я дам вам денег?
– Нет. Мне нужно от вас совсем другое. Не волнуйтесь. Черный ход, проходные дворы. Меня никто не
